Никто, кроме Господа Бога - Илья Те

— А ты думал, что из пяти миллионов копий самого себя только ты один способен сопротивляться на занятиях по пси-устойчивости при изнасиловании?

— Оф-ф-фигеть…

— Ты что, злишься, а?

— Нет, блин, я неописуемо рад. Вот же дерьмо!

— Странно, я подумал, тебе будет интересно знать о распродаже самого себя.

— Я же сказал тебе один раз: пошел ты! Пошел ты, слышишь?!

— А… — отмахнулся Саймон, — пошел так пошел. Но в любом случае ты должен был это знать.

Гор притих. Красивые волосы Катрины-Гора во время короткой сцены порастрепались, а ее крики и гнев, привлекли внимание собравшихся. Народ смотрел неободрительно. И хотя кричали они друг на друга шепотом, из-за дальней портьеры появился охранник и стал внимательно приглядываться к роскошнотелой длинноногой агнатке с объемным бюстом, что посмела повысить голос на своего господина. К тому же многие стали замечать, что немыслимым образом сидящая в первых рядах девица как две капли воды похожа на лидера распродажи. Разве что первая сидела в вечернем платье, в то время как вторая стояла посреди зала будучи почти совершенно обнажена — только в босоножках, длинных серьгах и цепочке, перекинутой через талию…

Гор прикрыл глаза, отгораживаясь от удивленных взглядов, и втянул в себя воздух. Успокоился.

Конечно же Саймон был прав. И он старался больше для Гора, а не из каких-то личных соображений.

ЗНАТЬ о распродаже самих себя на проститутском аукционе два бравых мужика — Бог Гор и легат Катилина, — конечно же, были должны.

— А сколько всего уцелело Катрин Бета? — спросил он грустно.

— Чего? — переспросил несколько надувшийся Саймон.

— Ты сказал, — терпеливо пояснил Гордиан, — что часть Катрин Бета 19–725 была казнена и дисквалифицирована. А сколько осталось для продажи через аукционы? Такая информация есть?

Рукс покрутил плечами.

— Ну у меня в компе были точные данные на вчерашнюю дату. Но они ведь могли измениться, мало ли когда очередной из твоих клонов съехал с катушек от секса и унижения? Так вот, примерно уцелело что-то около четырех миллионов твоих копий. С «лишком», этак в двести-триста тыщ штук.

— А места проведения аукционов известны?

— Обижаешь, список есть на всяком сайте.

— Тогда гони карту!

— Чего-о?

— Ничего! У меня ведь есть только завещание, а подлинных денег попросту нет. Все бабки — на счетах или в акциях на имя Эливинера, и пока я стану их обладателем, пройдет… Это долго, понимаешь?! А рассчитываться придется сейчас!

— Ты че это расхрабрился делать? — Рукс достал из внутреннего кармана прямоугольник банковской карточки, но все еще пытался сопротивляться. — Каждая VIP-агнатка такого уровня обойдется тебе как минимум в два — два с половиной миллиона кредо! Ты ж не Габриэль, брат. А услуги агентств? Ты же не будешь лично присутствовать на всех четырех миллионах аукционов? Да ты посчитай просто — пять миллионов агнаток на два миллиона кредо за каждую… А у тебя состояние — всего-то сто триллионов… Тебе еле хватит всех этих денег! Ты же станешь нищим, брат, опомнись!

Но Гор уже дернул карту из рук товарища и звонко рассмеялся. Похоже, только теперь, когда Саймон привел ему цифры, до него дошел истинный смысл слов Йенга насчет будущей блестящей карьеры в Департаменте Геноцида. Учредитель Нуля оставил ему денег ровно столько, сколько нужно было, чтобы выкупить «всех себя», а также подруг по прайду. Старый пердун явно обладал хорошим чувством юмора и способностями к арифметике, несмотря на то что на протяжении почти миллиарда лет именовал себя мрачным именем бога Смерти.

— Плевать, — громко крикнул он Руксу, — выкупаем всех!

И, вскочив во весь рост, балансируя на высокой шпильке, в развевающемся от движения рук платье, древний бог Мщения закричал что есть мочи звонким женским контральто, перекрикивая толстого с молотком:

— Я беру ее! Миллион восемьсот!