Данные удалены. Том 1 - Hydra Dominatus

class="p1">Все места для каждого отряда были уже помечены, так что бойцы просто встали туда, где им указывали, перед дверьми, которые приведут их ровно туда, куда надо. Особо по сторонам никто не смотрел, хотя Смертник точно знал, что Альфа-9 "Последняя Надежда" задействована здесь в полном составе, а значит где-то первый отряд их группы возглавляет и его командир, перед которым Смертник отчитывался.

Также тут были и другие МОГ, но сколько их конкретно было… по опыту Смертник даже не думал об этом. Это было неважно, потому что всё важное уже объяснил Фонд. Остальное будет лишь мешать. И дело не в том, что Смертник был рабом, просто Фонд действительно знал как лучше.

Тем временем Кристина М. ещё продолжала сидеть за единственным столом, где изучала свои планы, перечитывая то, что и так знала наизусть. Она очень переживала, ведь эта операция была одной из самых главных. Совсем скоро, если всё получится, она не просто возвысит Фонд, а вернёт ему ту силу и власть, которой он обладал до появления Повстанцев Хаоса.

Партия уже увидела дебюты, фигуры не очень уверенно менялись, немного двигались пешки, это была средняя стадия игры. После начнутся размены и подготовка к эндшпилю. И то как она разыграет всё подготовленное определит её шансы в финале. Надо было не просто победить, а победить максимально эффективно, совершая лишь один идеальный ход за другим.

Это было сложно, практически невозможно, но к этому Кристина М. стремилась. Как и трепетом относилась к тому доверию, что возложил на неё Фонд, ведь за её спиной ныне не стоял отец, как и никто из О5. Она сама играла эту партию, прямо как… как полноценный директор Совета Тринадцати.

Однако эти мысли быстро сменились другими, ведь неожиданно для неё из двери вышел тот, кого она не ждала. Сам Первый, тот кто заложил основы Фонда во времена, когда ещё Боги являлись научным обоснованиям большей части ныне более чем понятных явлений. Кто-то даже считал его настолько же древним, как и Адама, первого человека, но Первый таковым не был.

Хотя древнее его никого в Фонде и не было, ведь этот человек ходил по земле вместе с теми, кто ныне считается легендами, а та первая группа, что обладала не только желанием, но и возможностью делать то, что делает Фонд ныне… именно он её основал, возглавил, а затем… затем объединился с подобными ему, после чего из-за событий уже не столь давних решено было создать Фонд как организацию, единую и монолитную, ту, которая даст бой угрозе существования нормального мира.

И хоть идея создать Фонд принадлежала не Первому, но всё же Первым считался именно он, потому что был душой и сердцем Фонда. Так что… кода возникли проблемы с заменой О5-1, то он вернулся с пенсии, заодно помог решить проблему с Источником Молодости, который он, к слову, тоже нашёл Первым и сделал его достоянием не личным, а общим с теми, кто разделял его убеждения.

— Помню тебя ещё совсем маленькой, — произнёс старик, который боролся с временем, но постепенно прижимался им к земле, что только трость теперь не давала упасть. — Когда ты и все другие потомки Этюда выстроились в ряд, а он устраивал разбор полётов… прилюдно… Тогда он был более жесток, чем сейчас. Жаль, что он стал таким.

Могло показаться, что Первый сожалел о том, что Этюд перестал быть жестоким, но это было вовсе не так. Хотя понять это могли лишь те, кто с Этюдом был знаком хорошо, как например Кристина М., чей отец не всегда смотрел на звёзды, игнорируя всё вокруг.

— Я застала другой его образ лишь на семь лет, из которых два года не обладала самосознанием, а в последующие года… ну, у стоящего на позиции О5-5 времени свободного мало, тем более когда ещё и жаждущих признаний детей вагон и маленькая тележка.

Причина ухода жестокости Этюда была связана с тем, что он в целом стал менее эмоциональным. Словно призрак и тень самого себя, раб судьбы… он просчитал всё и вся, но если другие объекты его анализа ещё могли удивить, то он сам… он сам себя не удивит уже никогда, как и своё будущее он знал идеально, практически со стопроцентной вероятностью. И каждый день был… был игрой сценария, что написал он сам и от которого не мог отойти.

Или, как говорил сам Этюд, это был не сценарий, а нотное письмо, прекрасная музыкальная нотация, где каждое значимое событие — аккорд, а длани Этюда — обращения септаккорда, что сковывают терцовую логику силой, что равняется силе давления небес на землю.

— Хм… неужто ты тоже говоришь о том же? — встав напротив рабочего стола Кристины М., спросил Первый.

Сама Кристина М. к этому моменту уже и сама поднялась на ноги, уважая даже не столько возраст, сколько сделанный этим человеком вклад. И ключевое слово тут… Человека… он не был аномальным, не являлся монстром, что выращен искусственно, как и селекционным проектом он тоже не являлся. Он был Человеком во всех смыслах, способный чувствовать, знавший тепло матери, победивший свои пороки и сумев выковать величие не волею случая, а лишь волею своей.

— Попрошу уточнения, — поправив очки, Кристина М. прямо сказала, что не поняла вопроса Первого.

— Ты говоришь о том же, о чём и все другие, кто застал те времена. Что Этюд словно бы по щелчку пальцев сразу стал таким, в моменте, словно прошёл точку невозврата. Будто бы случилось что-то, что неизвестно ни мне, ни тебе, ни всем другим имеющим право на мнение. Но процесс этот был плавным, расчётливым и… циничным даже по отношению к самому себе, хотя кто-то до сих пор считает его эгоистом.

— Я не стану обсуждать своего наставника и куратора за его спиной. Зачем вы прибыли? Всё под контролем.

— Хотел попросить представить Фонд на переговорах. Ты же из-за них переживаешь больше всего?

В этот момент кулак Кристины М. сжался. Можно было сколько угодно говорить о Великой Цели, что она себе поставила, однако одно верным остаётся всегда. Каждый член О5 являлся весьма… горделивым, а также считающим что может справится куда лучше других. Ведь гордыня шля бок о бок рядом с необходимой уверенностью, потому что когда ситуация требует и ты уверен, что можешь справиться — ты не должен что-то обсуждать, ты должен брать и делать, пока другие обсуждают.

И Кристина М. хоть умом и понимала всю мудрость Первого, но всё считала себя способной справится