Шарлатан 3 - Квинтус Номен

– А себя вы решили в число знающих не включать потому, что разработанная вами машина уже наголову…

– Я не знаю, как проектировать такие машины, и я вам это сейчас подробно объясню. Вот вы – знаете, но в своей работе вы сделали несколько принципиальных ошибок. И главная заключается в том, что вы решили, что сами сможете спроектировать вычислительную машину.

– Но вы только что сказали… – растерянно произнес Сергей Алексеевич.

– И снова повторю: вы знаете, как проектировать машины. Но вот технолог из вас – как из говна пуля. Из меня, кстати, тоже, но я вашу ошибку просто не повторил: я вообще машину проектировать не стал. Разработкой занялись совсем другие люди, и каждый из этих людей, которых, кстати, участвовало в проекте несколько сотен, не считая даже тех, кто элементную базу разрабатывал, делал то, что он делать умеет и умеет это делать хорошо. И вот они – все вместе, большим коллективом, в котором каждый делал одно-единственное дело – вычислительную машину и сделали. Очень примитивную, сильно упрощенную.

– Которая в десять тысяч раз быстрее разработанной мною…

– А вот это как раз чистая технология. Я вообще не говорил в начале работы, с какой скоростью машина должна считать, это разработчики уже сами определили в ходе работы. Причем… у нас машина работает на частоте в триста мегагерц, а элементная база позволяет легко и непринужденно поднять ее вдвое. Но они этого делать просто не стали, и знаете почему?

– Нет, конечно.

– Потому что используемая память на сердечниках может производить только шесть-шесть с половиной миллионов циклов чтения в секунду, и если поднять скорость работы процессора, то на производительность машины это вообще никак не повлияет, а вот потребление электричества возрастет.

– Но это же мелочь! Электричество и стоит копейки, и…

– Я же уже сказал вам, что технолог вы просто никакой. При увеличении потребления электричества машина будет сильнее греться, ее элементы придется куда как сильнее охлаждать, а простые вентиляторы с этим уже справляться будут очень плохо и нужно будет придумывать охлаждение уже, допустим, жидкостное. И сложность устройства вырастет в разы – но пользы от этого будет чуть меньше чем нисколько. И я это все к чему говорю-то…

– И к чему? Что я должен из ваших слов понять?

– Надеюсь, что многое. Вот взять мою машину: в ней логика абсолютно примитивная. Даже операция сложения двух чисел выполняется поразрядно с переносом разряда переполнения и занимает для сложения двух однословных чисел тридцать четыре такта. Арифметические операции выполняются только над содержимым регистров процессора, операции чтения и записи в оперативную память выполняются отдельно и тоже последовательно разряд за разрядом. А у вас в БЭСМ операция сложения выполняется за два машинных такта – и если бы вашу схему довели до рабочего состояния наши горьковские технологи, физики и химики, то машина считала бы со скоростью не двенадцать миллионов операций в секунду, а минимум в сто шестьдесят.

– Но вы только что сказали, что элементы памяти не могут работать быстрее, чем…

– Да, и вот тут уже потребуется ваш ум: можно… нужно сделать промежуточную память, назовем ее кэшем процессора, в которую машина сама, не с помощью программ, а с помощью аппаратной логики, будет заранее подкачивать данные из обычной оперативной памяти.

– Но такая память ведь очень дорогая!

– Просто ужас какая дорогая! Вы в своей БЭСМ только двадцатирублевых ламп использовании тысяч пять…

– Четыре тысячи.

– Ну да, много сэкономили, извините за обвинение вас в расточительности. Ваша машина обошлась стране в несколько миллионов, и даже если она станет на десяток тысяч дороже, этого никто вообще не заметит! Я и думаю, что вы просто обязаны…

– Еще чаю налить? – прервала меня Ю, и вовремя она это сделала: я не успел взорваться. А когда чай снова появился в чашке, я уже довольно спокойно продолжил:

– Я думаю, что вам стоит всерьез заняться именно схемотехникой. Вы можете придумать действительно очень качественные схемы, но вот выжать их них максимум вам просто не дано. Не потому что вы, допустим, слишком глупы, нет. Это потому, что для технологической проработки проекта нужны такие знания, которыми ни один человек в принципе обладать не может: у людей голова для этого маловата. Так что вы продолжайте придумывать логические схемы, а затем передавайте их на доработку уже подготовленным радиофизикам-технологам. Допустим, сделаете вы схему умножения двух чисел за один машинный такт – и всем будет плевать на то, что такт у вас на стенде составит полсотни миллисекунд, специально обученные люди заставят ее заработать на сверхвысоких частотах и вам даже думать не нужно будет, как этого добиться.

– То есть вы предлагаете все наши разработки передавать к вам в Горький?

– Пока, скорее всего, да – просто потому что больше нигде в стране нет специалистов с нужной квалификацией. Но, замечу, Советскому Союзу вообще безразлично, где для страны делаются очень нужные ей машины.

– Однако это небезразлично мне…

– А вот это вторая ваша серьезная ошибка. Очень распространенная, к сожалению, но вы, как урожденный нижегородец, наверняка сможете понять и ее исправить. Вы считаете… вы не доверяете стране и считаете, что страна не замечает, когда кто-то делает что-то для страны полезное, но вы в корне неправы. Вот взять к примеру меня: мне вообще всегда было плевать, кто, как и где сделает что-то, что я считаю полезным, и я никогда ни на какой работе не выскакивал и не кричал «это я сделал, хвалите все меня!». И каков же результат? У меня государственных наград, вероятно, больше, чем у любого другого советского гражданина.

– Если с медалями считать, то сорок две, – подтвердила мои слова Ю, сделавшая при этом самую серьезную физиономию. – И если не считать сталинской премии и медалей ВСХВ.

– То есть вы мне предлагаете сотрудничество? – настороженность в его взгляде пропала, но в голосе все еще звучали ноты сомнения.

– Да нет же! Я не занимаюсь разработкой вычислительных машин и даже не собираюсь этим заниматься. Я просто хочу использовать вычислительные машины так, как я хочу, а как они там внутри устроен, мне вообще плевать. Я предлагаю вам заниматься лишь тем, что вы