Важное время - Владимир Привалов

Тяжелая массивная дверь с противным скрипом закрылась. Лязгнул засов, проскрежетал вставляемый в паз штырь. Я огляделся. Невысокая темная комнатушка. Каменный пол, стены, потолок. Напротив двери в стене под потолком мутное окно, набранное маленькими кусками толстого стекла. Свет сквозь препятствие пробивается едва-едва и падает на узкое каменное сиденье, выступающее из стены. От двери до окна три шага. Столько же от стены до стены.

Я присел на сиденье. Жестко. Пожалуй, зимой здесь будет холодновато. Я оглядел стену, о которой столько судачили. Вон и паук в темном углу. Только он неживой, давно уже высох. И как ребята этого не углядели? Некого ему здесь ловить и есть нечего.

Ощущение чужого пристального взгляда появилось внезапно, будто кто-то отдернул плотную штору. Я внимательно посмотрел на стену, выискивая в ней неправильность, особенность, но ничего не увидел. Большие грубые блоки из ноздреватого камня. Стыки замазаны серым раствором, кое-где облупившимся. Хотя такие булдыганы и без всякого раствора, под своим весом будут держаться. В нижнем углу виднелось малюсенькое отверстие, похожее на мышиную норку.

Взгляд пропал также внезапно, как появился. Мне показалось, что я услышал голос. Одна короткая фраза, произнесенная шепотом и тихий-тихий звук удаляющихся шагов. Вот у меня воображение разыгралось, надо же! Я хмыкнул, покачал головой и достал из-за пазухи тубус, висящий на шее. Тоже мне, гауптвахта называется! Я и яблоко с собой прихватил, и книгу. Зашелестев страницами, я поерзал на неудобном сиденье и уставился в тетрадь. А здесь и правда дышать нечем!

Я не успел толком втянуться в чтение, как послышался стук первой двери и топот деревянных сандалий сторожа. Торопливо свернув тетрадь, я убрал ее в тубус. Вскочил, подбежал к «глазастой» стене и засунул огрызок яблока в мышиную нору, затолкав носком ноги поглубже. Лязгнул засов, дверь открылась.

— Соскучился? — добродушно прогудел помощник коменданта, здоровенный увалень.

— Тут у вас задохнуться можно, — проворчал я, выходя. — Сделали бы уже что-нибудь с этим!

Здоровяк только хмыкнул мне вслед.

— Ерунда это! — махнул я в ответ на вопросы приятелей. — Там за стенкой еще одно помещение у коменданта. Вот кто-то из его помощников и ошивается, чтоб на нас жути нагнать.

Ребята замолчали, потрясенные коварством коменданта и простотой решения загадки.

— Пойдем по домам, ужинать. Я такой голодный, что готов съесть быка.

— Ерунда это, — повторил я вскоре, пересказывая домочадцам свои приключения в комнате наказаний. Я и впрямь настолько оголодал, что даже смог проглотить стряпню Пелепа. — Там за стенкой еще есть одна комнатка у коменданта. Вот он и изгаляется.

Дядька странно на меня посмотрел. Он вновь ходил в город и вернулся, как обычно, раздосадованным. Наставник встал, откинул крышку ларя. Достал светильники, запечатанный кувшин, пару факелов, заплечный мешок.

— Барат, Йолташ! Собирайтесь, пока не стемнело!

Кайхур вопросительно гавкнул.

— Ты остаешься, дом стеречь, — строго ответил щенку наставник. — И за оборванцем присмотришь, чтоб сыр из кладовки не жрал. — Пелеп обиженно поджал губы и промолчал. Ему уже досталось от дядьки за скверный ужин.

— Пойдем, Оли. Я должен кое-что показать. Вдруг со мной что случится, ты и знать не будешь… — пробурчал дядька.

— Типун тебе на язык, наставник, — я вскочил и вышел вслед за дядькой. — Что там происходит в городе, что ты помирать собрался?