Трафт 4 - Виталий Конторщиков

И у меня к вам встречный вопрос, Граф. –Последнее слово она тихо прошептала, стрельнув на Шувалова глазками.

В ответ он с интересом посмотрел на уже не молодую, но очень эффектную женщину.

Какая ухоженная стерва, --про себя подумал Граф. И даже эти очки с пустышками, ей очень к лицу.

Почувствовав интерес к себе важного аристократа, женщина сразу представилась.

-- Светлана Исааковна Штерн, к вашим услугам, Граф, --проворковала умелая обольстительница. -- Заведующая терапевтическим отделение центральной городской больницы, -- добавила она.

От её голоса, и подачи телом в лёгком реверансе, у Аркадий Петровича по спине пробежал табун мурашек.

Взяв ладошку женщины в свои руки, он поднёс её к губам и обозначил поцелуй, продолжая смотреть ей в глаза. Подумав, что у него уже давно не было женщины, граф произнёс.

-- Думаю, что есть более удобные места, где мы могли бы обменятся своими мыслями по поводу увиденного.

Женщина сразу увидела свой шанс, вырваться из этого замкнутого врачебного круга опостылевших коллег.

А он ничего, и как мужчина вполне, – гоняя приятные мысли, про себя рассуждала Светлана. А Мишка, ну что Мишка, найдёт себе другую, подумаешь. Тем более он уже начал надоедать, а тут такая возможность. Подумаешь Главврач, не велика птица, а тут.

Интересно, а у него есть жена. – запоздало подумала она. – Да и если есть, подвинется. Никуда он теперь от меня не денется.

Слегка улыбнувшись, Светлана Исааковна взяла Графа под ручку и под ошарашенным взглядом заместителя главного врача городской больницы, развернула Шувалова к двери на выход.

-- И пусть весь мир подождёт, —подумал Граф, уверенно потянув женщину на свежий воздух.

Глава 3

Костёр медленно догорал, разбрасывая мелкие искры и наполняя ночной лес размеренным спокойствием. Застывшими сусликами, моё воинство пялилось на затухающий огонь. Хлопая глазёнками и сладко зевая, они изредка бросали взгляды на двух замерших на земле людей. Посматривал на них и я.

Было бы небольшим лукавством с моей стороны утверждать, что я совсем не волновался этой ночью. Конечно пришлось немного попереживать, особенно когда Семёна сильно заколотило, словно в эпилептическом припадке, и он начал кататься по земле, издавая громкие похрюкивания. А Галина внезапно стала на мостик и начала что-то орать.

Притом, всё это они проделывали, не приходя в сознание. Влитый в них живчик и эфирный пресс созданный мной, закончили эти безобразия. Если бы я их не прижал к земле, то пришлось бы побегать за ними по лесу. А учитывая, что они прибывали фактически без сознания, то без травм бы им никак не обойтись. К тому же на них не было никакой одежды, кроме нижнего белья. И наверняка, их тела были бы изодраны, после знакомства с лесными ветками.

А раздел их я, прекрасно осознавая сколько всего из них вытечет разного, через поры и естественные отверстия. Поэтому одежду стоило поберечь.

А как же они орали, божешь ты мой.

Тут всё дело в нашей экспресс прокачке. Когда процесс получения новой закалки происходит естественным путем, то перестройка тела и организма занимает месяцы, а иногда и годы. А вот мы не ищем лёгких путей, и поглотив «Корень», вынуждаем своё тело перестраиваться буквально на глазах. А это очень болезненная процедура.

Наблюдать как сокращаются мышцы и слушать потрескивание костей-- не самое приятное времяпровождение. А вот что испытывали они, не пожелаешь и самому заклятому врагу. Но такова цена обретения силы и умений.

Немного расслабится удалось только когда «дух» Семёна покинул его тело, и полетел к Жорику. Где он его и «благословил», одарив нашим эфиром. А по-другому и быть не могло, всё же это наши ученики и для них только лучшее.

В последнее время, мой «ЭВ» всё чаще принимал на «аудиенцию» чьё ни будь духовное «Средоточье». Это значило что число людей получающих себе новых друзей неуклонно растёт, но это ладно.

А вот Геката… Её горящий в золотом огне призрачный «Корень» покинув тело, взял курс на далёкие дали. Чем-то она приглянулась Великой Матери, и та решила с ней познакомится так сказать поближе, непременно одарив каким-либо умением.

И вот, совсем недавно, в её покрытое всякими выделениями тело, вернулся её «дух». А я, с замиранием сердца, ожидал их скорого пробуждения. А пока, два серьёзно подросших «ЭВа» занимались приятной для них работой-- кропотливо отъедаясь лишним эфиром, и стабилизируя весь организм в целом.

Подсев к ним поближе, с облегчением наблюдал как задрожали их ресницы. Спустя минуту Геката открыла глаза, продолжая неподвижно лежать на земле. Вскоре и Семён вновь увидел лес этой планеты.

Прекрасно понимая, что сейчас творится в их головах, продолжал тихо сидеть, даже не пытаясь с ними заговорить. Пройдёт ещё немного времени, и они почувствуют жесточайший голод, вот тогда и наступит окончательное возращение новых людей оранжевой закалки, под своды местного неба.

Немного задумавшись, я пропустил момент, когда Геката окончательно пришла в себя. Семён тоже зашевелился, но только молча, а вот она…

-- Тафт? – тихо и удивлённо произнесла она. Почему ты не сказал, что будет так больно? Почему?

-- Поэтому и не сказал. – ответил я.

Немного поморщив лоб, она согласилась что так лучше, что-то тихо пробормотав и кивнув головой.

-- А ещё, мне снился удивительный сон, он так…

-- Тсс… -- Я прижал палец к своим губам. -- А вот что ты видела или слышала, должно остаться тобой и только с тобой, об этом не стоит никому рассказывать. И да, это был не сон.

-- Ой, а почему я раздетая? – вылупив глаза она осматривала своё тело. --Это ты меня раздел? Небось пялился всю ночь. Блин, наверное, и всю облапал. —запричитала она.

Медленно, но уже капризно, эмоциональные качели начинали набирать обороты. Чтобы мысли не завели её в дальние эротические дали, мне пришлось объяснять очевидное.

-- Ты, сначала на себя повнимательней посмо…

Но договорить мне не дали.

--Ааа, ой, а в чём это я вся, блин, что, что это за гадость? О боже, а подо мной, аааа. Сеня! Ты себя видел? Трафт, где нам помыться? – хрипло и громко, залепетала Геката.

-- Пойдём, – неожиданно, позвал её Семён. --Кажется, я знаю где протекает ближайший ручей. Теперь ты поняла почему мы раздетые? И не голые мы, нижние бельё всё еще на нас,