Телохранитель Генсека. Том 1 - Петр Алмазный

— Осторожнее надо, — сердито сказала она. — Возраст у вас не тот. Серьезный мужчина, а через две ступеньки летите. У меня сын так же по ступеням носится, сломя голову.

А я смотрел в её лицо и не мог выдавить из себя ни слова. Вот буквально месяц назад я так же смотрел на это лицо, стоя на кладбище у её могилы. На портрете она тоже была молодой женщиной, лет сорока. Я сам выбрал такое фото для памятника. А здесь она живая, и такая родная, будто не расставались, и не минуло уже двадцать лет после её смерти.

Я молчал. А что бы я мог ей сказать? Медведев для нее чужой человек. Ещё раз извинился и вышел. Настроение испортилось окончательно.

На первом этаже почувствовал манящие запахи и чуть позже заметил вывеску буфета. В животе заурчало от голода. Время далеко за полдень, и единственной за сегодня чашки бульона с сухарями явно недостаточно для поддержки сил крепкого молодого организма. В кошельке имелось семьдесят пять рублей. Солидная сумма для карманных денег!

В буфете было чисто и довольно уютно. Четыре столика оказались свободны, за пятым устроился молодой парень в белом халате. Он читал «Комсомольскую правду» и пил чай из граненого стакана. Прямо над ним, на стене висел большой плакат. Румяная повариха держала в руках поднос с едой. Надпись гласила: «Культурное обслуживание советскому человеку гарантируем!».

Я взял картофельное пюре с котлетой и рассольник. Компот из сухофруктов и коржик. Картофельное пюре с котлетой обошлось мне в 38 копеек, рассольник стоил двадцать две, за коржик и компот отдал ещё восемь.

Я не гурман, не делаю культа из еды, и никогда не делал. Собственно, всегда воспринимал пищу исключительно как топливо для организма. Но, попробовав рассольник, от удовольствия закрыл глаза. Он был настоящим, правильным, как в детстве! Котлета и пюре тоже выше всяких похвал! Мама готовила так же… Сердце скрутило от ностальгии в тугой узел.

Сегодня вечер свободный, на службу только завтра утром, и я решил наведаться к себе домой. К себе молодому, к шестнадцатилетнему Володе Гуляеву.

— Ты так и сидел в машине? Тут буфет отличный на первом этаже, — сказал я шоферу, вернувшись в машину.

— Да пока вы тут ходили, можно пять раз поесть, — отшутился он. — Вас домой?

— Нет. До Киевской подбрось, дела ещё есть. Ждать не надо, сам до дома доберусь.

— Тогда утром за вами подъеду. Рябенко распорядился, чтобы я возил вас, пока вашу копейку починят. Жалко машину, движок зверь, форсированный! Оно понятно, по спецзаказу сделана, итальянская сборка. Под двести разгоняется, да? А по виду и не скажешь… — в его голосе слышалось сожаление и даже зависть.

Прапорщик был молод, явно часто возил Медведева, но я так и смог выудить из памяти его имя. Надо будет что-то с этим делать. Упражнения какие-то или начать медитировать? Можно заняться прямо сейчас, все равно в дороге нечего делать. Я закрыл глаза и, пока ехали до Киевской, усиленно пытался вызвать память человека, в тело которого я попал. Пожалуй, джина из бутылки вызвать проще! Так ничего полезного и не вспомнил.

Завтра предстоит заступить на сутки в охрану Брежнева. Может быть, есть какая-то инструкция, регламент?

Подождал, пока отъедет Волга, спустился в метро. Даже непривычно как-то — нет людских толп, к которым уже давно привык. Нет назойливой рекламы на каждом свободном участке стены. Вагоны тоже без рекламных наклеек. Подсознательно ожидал увидеть плакаты с пропагандой. Например, «Молодой инженер, в цех!» — и сияющий интеллигент облачается в рабочий комбинезон. Или сосредоточенный сталевар у доменной печи и лозунг «Ударный труд — оплот оборонной мощи СССР». Надо же, как замусорили мозги сериалы последних лет. Что не фильм о СССР, то пестрит такими постерами. Даже я, в семьдесят шестом году уже шестнадцатилетний, подзабыл об этом. Что уж говорить о молодых девочках и мальчиках, которые про Советский Союз знают только по рассказам. Но кино снимают регулярно, формируя у зрителей совсем другую картину советской реальности.

Капотня. Рабочий район с видом на Московский нефтеперерабатывающий завод. Район моего детства и юности. Первое, что увидел из окна автобуса — горящие факелы над трубами. В открытую форточку пахнуло характерной гарью. Словами не передать химический запах, накрывавший район. Эх…

Решил срезать, пошёл мимо гаражей. Завернув за угол, даже не успел остановиться, как увидел кулак, летящий мне в лицо. Тело отреагировало мгновенно. Ушёл от удара, отбил следующий… Потом — захват. Заломил руку нападавшему и припечатал его лицом в двери гаража. Он застонал и мешком сполз на землю. Второй подонок, до сих пор меня не замечая, пинал свернувшегося в калачик паренька. Мальчишка прижал колени к животу и обхватил голову руками.

Меня просто переклинило! Лежачего не бьют. Никогда, ни при каких обстоятельствах! Этот закон я вынес еще из своего дворового детства. А здесь двое пьяных молотили десятилетнего пацана.

Схватил подонка за шкирку, приподнял его правой рукой, левой несколько раз ударил по почкам. Пьяница взвыл:

— Аааа!!! Мужик, ты чё, охренел⁈ Мы за дело… Пацана жизни учили…

— А ну брысь отсюда, учителя! Ещё раз увижу здесь — ноги их жопы выдерну.

Они кое-как встали на ноги, и шатаясь, побрели прочь. Еще бормотали что-то недовольно, один обернулся даже.

— А ну быстро слиняли! Ускорить вас⁈ — рявкнул я вслед. Их будто ветром сдуло.

— Ты живой? — я поднял мальчишку на ноги. Вроде цел. По крайней мере, лицо не разбито. — Чего они до тебя докопались?

— Они не докопались, они закопать обещали, если денег не принесу. А у меня денег нет. Было двадцать копеек, но их Витька ещё в школе забрал…

— А ты так сразу и отдал?

Мальчик нахмурился, сжал кулаки:

— Просто я новенький и потому друзей у меня пока нет. Но драться умею. Просто нечестно, когда Витька с друзьями, а я один… А эти мужики так и вообще взрослые были. Как с ними драться? Тоже нечестно!

Мальчишка мне понравился. Упрямый воробей! Малой ещё, но характер уже правильный. Хорошо воспитывает отец.

— Отцу расскажи про этих доходяг пьяных. Он заступится.

— Нет у меня отца, — мальчик продолжал хмуриться. — И не было никогда.

— Прости, не знал. Тебе сколько лет?

— Десять в Новый год