Артефакт. Проклятие деревни - Константин Сергеевич Ильин

ступил на твёрдую землю, протянув руку брату. Лёва принял помощь, перетащив себя и Евдокима через последнюю доску. Они отошли от края, тяжело дыша, и только тогда обернулись. Мост дрожал, как живой, а из темноты ущелья поднималась тень – огромная, с длинными, изогнутыми лапами, покрытыми чёрной шерстью. Паук-людоед, о котором шептались в деревнях, был реален. Его глаза – восемь алых точек – сверкнули в сумраке, а когти впились в верёвки моста, заставив их трещать.

– Проклятье, – выдохнул Валера, хватаясь за сумку с артефактным диском. – Оно лезет.

Лёва сжал посох, отступая назад. Его мысли метались: бежать или драться? Паук был слишком велик, слишком быстр, а они слишком устали. Но бросить всё и рвануть в лес означало потерять единственный путь вперёд – назад мост уже не пустит. Евдоким зашевелился у него под курткой, издав тихое кряканье, и Лёва вдруг почувствовал прилив злости. Нет, они не сдадутся какой-то твари, даже если она из легенд.

– Валер, артефакт! – крикнул он. – Попробуй ещё раз, как утром!

Валера кивнул, вытаскивая диск. Его пальцы дрожали – не от страха, а от напряжения, – но он крепко сжал металл, направив его на паука. Тварь уже забралась на середину моста, её лапы рвали верёвки, а пасть приоткрылась, обнажая клыки, с которых капала чёрная слюна. Диск в руках Валеры засветился голубым, и он мысленно приказал: «Бей!» Сноп искр вырвался из артефакта, ударив прямо в морду паука. Тот взвыл – звук был низким, пробирающим до костей, – и отпрянул, едва не сорвавшись вниз.

– Работает! – крикнул Лёва, шагнув ближе к брату. – Ещё раз!

Валера стиснул зубы, чувствуя, как артефакт нагревается, обжигая кожу. Он выпустил ещё один заряд, и искры попали в одну из лап паука, заставив её подогнуться. Тварь зашипела, но не отступила – вместо этого она прыгнула, цепляясь когтями за край обрыва. Мост под её весом окончательно рухнул, обломки полетели в пропасть, а паук повис на скале, всего в нескольких метрах от путников.

Лёва поднял посох, готовый ударить, но Валера остановил его:

– Бери Евдокима и отходи! Я его задержу!

– Ни за что! – огрызнулся Лёва, упрямо сжимая оружие. – Мы вместе или никак!

Паук тем временем подтянулся выше, его глаза горели ярче, а лапы уже касались земли. Валера выругался про себя – брат был прав, бежать поздно. Он направил артефакт на тварь ещё раз, но в этот момент Евдоким вырвался из-под куртки Лёвы и с яростным кряканьем бросился вперёд. Гусь расправил крылья и налетел на паука, целясь прямо в один из алых глаз.

– Евдоким, нет! – крикнул Лёва, кидаясь за ним.

Паук махнул лапой, пытаясь сбить гуся, но тот увернулся, продолжая атаковать. Это дало Валере шанс: он выпустил ещё один заряд из артефакта, на этот раз целясь в пасть твари. Искры попали в цель, и паук взревел, теряя равновесие. Его когти заскользили по камню, и с громким скрежетом он сорвался вниз, исчезнув в темноте ущелья. Оттуда донёсся глухой удар, а затем – тишина.

Лёва подхватил Евдокима, который гордо приземлился рядом, и прижал его к себе. Гусь крякнул, будто говоря: «Видели, какой я молодец?» Валера опустил артефакт, вытирая пот с лица. Его руки дрожали, но он заставил себя усмехнуться:

– Ну что, герои, живы?

Лёва кивнул, всё ещё тяжело дыша. Он посмотрел на брата, потом на гуся, и вдруг рассмеялся – коротко, нервно, но искренне.

– Живы. Но если так пойдёт дальше, я не знаю, кто из нас первым свихнётся – я, ты или он.

Валера хмыкнул, убирая артефакт в сумку. Они стояли на краю ущелья, глядя в темноту, где только что исчезла тварь. Ветер трепал их одежду, а за спиной раскинулся редкий лес, полный новых тайн и опасностей. Путь впереди был неясен, но одно они знали точно: с артефактом, Евдокимом и друг другом они справятся с чем угодно.

Глава закончилась. Солнце село, окутав ущелье тьмой, и путники, переглянувшись, двинулись дальше, оставив за спиной поверженного паука и обломки моста. Что ждало их впереди – никто не знал, но отступать было некуда.

Глава 11.

После схватки у ущелья путники шли молча, каждый погружённый в свои мысли. Валера шагал впереди, хмуро глядя под ноги, его пальцы всё ещё чувствовали тепло артефакта через ткань сумки. Лёва плёлся следом, неся Евдокима на руках – гусь, несмотря на свою храбрость, выглядел измотанным, и его крылья слегка подрагивали. Лес вокруг постепенно редел, голые стволы сменялись низкими кустами, а каменистая тропа уступила место мягкой земле, покрытой пожухлой травой. Воздух стал свежее, пропитанный запахом влаги и хвои, и вскоре впереди замаячил просвет.

Они вышли на небольшую поляну, окружённую редкими деревьями с искривлёнными ветвями. Посреди поляны журчала узкая речка, её воды блестели в свете луны, пробивавшейся сквозь рваные облака. Каменистый берег порос редким камышом, а течение было спокойным, почти ленивым, словно река отдыхала после долгого дня. На другом берегу, в отдалении, сквозь лёгкий туман проступали силуэты домов – маленькая деревня, утопающая в дымке. Крыши из соломы и дерева казались серыми пятнами, а слабый свет в одном из окон дрожал, как одинокая звезда. Деревня выглядела мирной, но что-то в её тишине настораживало.

Валера остановился у кромки воды, оглядывая окрестности. Его лицо, освещённое лунным светом, казалось высеченным из камня – усталость брала своё, но он не позволял себе расслабиться. После паука он ждал подвоха отовсюду: от тени за деревом, от шороха в траве, даже от этой тихой речки. Он бросил взгляд на брата:

– Как думаешь, стоит перебраться туда? Передохнём хоть немного.

Лёва опустил Евдокима на землю, потирая ноющие плечи. Гусь тут же заковылял к воде, опустив клюв в реку, и принялся жадно пить. Лёва смотрел на деревню, прищурившись, и в его голове крутились противоречивые мысли. С одной стороны, мягкая постель и горячая еда звучали как мечта после бессонной ночи и бесконечных опасностей. С другой – он слишком хорошо знал, что в таких местах внешний покой часто скрывает что-то мрачное. Но усталость перевешивала сомнения.

– Надо, – кивнул он, вытирая пот со лба. – Если там и есть какая гадость, разберёмся. А если нет – хоть поспим по-человечески.

Валера хмыкнул, соглашаясь, но его рука осталась на сумке с артефактом. Он не доверял этой деревне – слишком уж она