В разлом за монстрами! - Сергей Харченко

— Ох, что же это с твоими вилами, дорогой! — прижала она руки к своей необъятной груди.

— Ничего! Всё у меня хорошо, — буркнул Захарыч. — Оставьте меня в покое! Все!

Он направился в сторону своей столовой, и пышка пошла за ним. Но я остановил её.

— Не надо. Пусть посидит один, успокоится, — подчеркнул я свой жест словами.

— Главное, чтобы пить снова не начал, — прошептала пышка.

— Не начнёт, — я поднял с земли вилы, покрутил их в руках. — Кажется, я знаю, что делать.

— Что? — удивлённо посмотрел на меня Ираклий.

Я не ответил. А перенёсся в лабораторию Евграфия Романовича.

В это время артефактор что-то бурчал под нос, склонившись над очередным чертежом и дорисовывая детали.

— Доброго и продуктивного вам дня, Евграфий Романович, — поздоровался я со старичком, и он слегка дёрнулся.

— Ух, я никак не привыкну к вашему появлению, юноша, — повернулся ко мне артефактор. — Как всегда неожиданно…

— И как всегда с заданием, — улыбнулся я в ответ, протягивая вилы. — Найдёте время? Хотелось бы сегодня к вечеру сделать.

— Так-так, — Евграфий Романович напялил на нос очки, принимая у меня предмет. — До боли знакомая штуковина. Артефактные вилы… Но что с ними случилось?

Артефактор удивлённо посмотрел на меня.

— Мой питомец случайно их сломал, а садовник соединил их, — улыбнулся я. — Мне интересно, жив ли ещё блок, который формирует молнии?

— Надо взглянуть на него, — Евграфий Романович положил вилы на стенд, затем привычным движением включил пару установок рядом, схватился за один из металлических щупов и обернулся: — Придётся снять обручи и открыть сам блок.

— Хорошо, делайте всё, что необходимо, — ответил я, и старичок склонился над артефактом.

Спустя уже пять минут он печально ответил:

— Нет, Сергей, их уже не спасти. Я могу заменить черенок на более функциональный из прочной древесины и повесить блок, который формирует мыльные пузыри.

— А сделать новый молниевый блок не получится? Можно и послабее, — поинтересовался я.

— А тут без разницы — послабее, посильнее, — вздохнул Евграфий Романович. — Запчасти те же. А их у меня как раз и нет. Да и занят я другим срочным проектом.

— Эх, жаль Захарыча, — ответил я. — Расстроился он прилично. Ну да ладно, попробую ему объяснить. Поставьте тогда пузыри, пусть ими стреляет.

Евграфий Романович собрал новый черенок, затем прифигачил блок мыльных пузырей, настроил. А потом резко остановился.

— Всё? — спросил я.

— Нет, это ещё не всё, — расплылся в улыбке артефактор. Глаза его заблестели от энтузиазма. Кажется, он что-то придумал.

— Мыльные пузыри? Нет. У меня есть идея получше, — сказал Евграфий Романович.

Затем он ещё раз обдумал посетившую его идею, бормоча под нос:

— Да, так будет всем лучше. Раз у вас Захарыч не может контролировать эмоции… Оставляйте вилы, юноша. Я займусь ими прямо сейчас и привезу их под вечер в поместье.

— Вы сделаете из них оружие? — удивился я.

— О, ещё какое! — хохотнул Евграфий Романович. — Ещё какое… Ваш Захарыч будет очень рад, поверьте.

Я и хотел это услышать от артефактора. Спокойно перенёсся обратно в поместье и сразу же направился в сторону столовой, где засел Захарыч.

По пути ко мне подскочил расстроенный Акулыч.

— Ну вот где она спряталась? — спросил он. — Я уже всё обыскал. А змейка ничего не увидела?

— Вообще ничего, — покачал я головой. — Алиса скоро выйдет. Я же говорю — оставь её пока в покое. Понятно, что тебя мучает чувство вины, ты хочешь объясниться. Но потерпи немного.

— Я понял, шеф, — опустил взгляд Акулыч, остановившись, затем снова догнал меня. — А куда ты идёшь? К Захарычу?

— Да, надо поговорить с ним, — ответил я. — Можешь составить мне компанию, если хочешь.

— Да можно, а о чём поговорить? — заинтересованно посмотрел на меня акулоид.

— Узнаешь, — улыбнулся я.

Когда мы добрались до закрытой столовой, я заметил, как занавеска в одном из окон шелохнулась.

— Захарыч, открывай, для тебя хорошие новости! — крикнул я.

Створка окна приоткрылась, из неё высунулась хмурая физиономия слуги.

— Я же сказал — оставьте меня в покое, — пробурчал он. — Теперь для меня нет хороших новостей. Уже обрадовали.

— И даже если эти новости касаются твоих артефактных вил? — спросил я.

— Ты видел, Сергей, что с ними стало, так что не сыпь мне соль на рану, — ответил Захарыч.

— Евграфий Романович обещал восстановить их, — ответил я. — Уже вечером вручит новенький боевой артефакт.

Слуга исчез из окна. В двери послышался звук щёлкнувшего замка, звук отодвигаемого засова. Дверь открылась, а на пороге стоял изумлённый Захарыч.

— Что, прям боевой⁈ — воскликнул он.

— Зачем мне тебя обманывать? — улыбнулся я.

— Тогда проходите. Давайте, быстрее, заходите внутрь! — засуетился он, пропуская нас в столовую. — Ох, радость, это просто бальзам мне на сердце. Хотите пироги?

— Не откажемся, — довольно ухмыльнулся Акулыч. — Я лично даже два сразу бы съел.

— Да вообще без проблем! Только у меня секретный ингредиент закончился, — начал объяснять Захарыч, цепляя на себя фартук и побежав на кухню.

Оттуда донеслись звуки загремевших кастрюль, упало что-то тяжёлое, вроде сковородки.

— Сейчас всё сделаю, подождите немного! — раздался голос слуги.

— Вообще ничего не понял, — замотал головой Акулыч. — Что происходит, шеф?

Я вкратце рассказал ему о недавнем происшествии, и акулоид удивился:

— По-моему, кто-то очень сильно привязан к этим вилам. Прям фанатично привязан.

— Ага, но пусть лучше такой Захарыч, чем валяющийся под кустом и поющий матерные песенки, — объяснил я. — Это его фетиш и повод показать Ларисе, что он рыцарь на белом коне.

— Ну да, с вилами, — засмеялся Акулыч.

Ровно через десять минут Захарыч вынес огромный поднос, сгрузив два больших ароматных пирога. Затем он сходил ещё за двумя, оставляя их на соседнем столе, потому что на нашем места уже не было.

— Сейчас их разрежем… и ты расскажешь, как ты уговорил Евграфия Романовича, — сказал Захарыч, принявшись делить пироги на большие прямоугольники. Запах форели защекотал нос, во рту сразу же начала выделяться слюна.

Я схватил кусок, но