Миротворец - Сергей Тамбовский

— По официальным данным властей, — доложил Георгий, — 1400, а по подсчетам независимых лиц все четыре тысячи…

Александр докурил сигарету, затушил ее в пепельнице, тогда продолжил.

— А фотоаппарат я зачем принес? Даже две штуки…

— Это будет вторая часть моего выступления, — объявил гость, — приготовьтесь к съемке… я вижу, вы сами решили справились с этой техникой?

— Да, она оказалась несложной.

— Сейчас я буду выводить на экран картинки и схемы, а вы снимайте их по очереди… я скажу, когда надо нажимать на спуск.

И таким образом Георгий продемонстрировал Александру блок-схемы пяти основных двигателей, приспособленных для применения в аппаратах в наземных, воздушных и морских средах. А затем схему радиоприемника-передатчика, не ту, что изобретет Попов с Маркони через 5–6 лет, а более продвинутую, середины 20 века. А уж совсем в конце были показаны реактивные двигатели для самолетов и космических аппаратов.

— И что я со всем этим буду делать? — спросил Александр, справившись с задачей фотографирования.

— Покажете специалистам, — закончил свою мысль Георгий, — в качестве таковых могу предложить таких людей, записывайте… Рудольф Дизель, Германия, Генри Форд, США, Луи Блерио, Франция… ну и, пожалуй, Фердинанд Порше, сейчас он работает на территории Австро-Венгрии. Все они будут чрезвычайно заинтересованы в этих чертежах… ну а вы, конечно, сможете предоставить их только при условии принятия российского гражданства. Дело в том, что 20-й век будет по нашим представлениям битвой моторов… и победит в ней тот, кто сможет предложить более мощный и компактный агрегат.

— Все, мое окно закрывается, — скосил Георгий глаза куда-то вбок, — мне пора… я смогу посетить вас еще один раз через… ровно через пять лет от сегодняшней даты.

— Благодарю, Георгий, — с чувством произнес царь, — Россия тебя не забудет… встречаемся 4 января 1900 года, так?

— Так, государь, всего тебе самого наилучшего, — и с этим словами экран свернулся в трубочку и исчез с концами.

Глава 6

Информация к размышлению. Внешняя политика Российской империи в конце 19 века

В конце 19 века Россия являлась одной из ведущих мировых держав. Не самой главной, на эту роль примеряла себя Англия, да и Франция стояла где-то рядом, но в пятерку ведущих точно входила. Основные направления внешней политики страны делились по географическому признаку, западное, южное и восточное.

Главным, безусловно являлось западное — отношения с ведущими европейскими державами, Англией, Францией, Германией и Австро-Венгрией. В конце 80- годов были юридически оформлены союзные отношения с Францией, с Англией же шло соперничество по очень широкому фронту, от Турции и до Китая. Австро-Венгрия постоянно вставляла России шпильки по поводу Балканских стран, а с Германией соблюдался вялотекущий нейтралитет.

На южном направлении у России были два основных противника — Османы и Иран. С первыми мы никак не могли устаканить вопрос о черноморских проливах, со второй же державой были в основном споры, как ее делить с Англией.

И во второй половине 90-х годов чуть ли не на первое место выдвинулось восточное направление, Китай и Япония (Корея была слаба и не рассматривалась, как субъект международного права). В 1896 году был подписан договор с Китаем о строительстве КВЖД через Харбин, а чуть позднее Россия выбила у китайских мандаринов и аренду Ляодунского полуострова с базой ВМФ Порт-Артур, а также оформила протекторат над Кореей. Что вызвало серьезные опасения у японцев и англичан — они тоже серьезно претендовали на эти же территории. Назревали серьезные противоречия, которые прорвались, как известно, в 1904 году в бухте Чемульпо, где затонул приснопамятный крейсер Варяг.

В 1894−95 годах, впрочем, никаких существенных проблем во внешней политике России не имелось, чему в немалой степени способствовала ювелирная тактика Александра 3-го, известного в народе, как Миротворец…

Основных проблем в ближайшем времени виделось ровно две — как-то по возможности избежать, а если не получится, то не проиграть русско-японскую войну, раз, и не дать ввязать себя в общеевропейские дрязги, особенно это касалось Балканского региона, это два. Ну и союз с Англией, случившийся в реальной истории в начале следующего века, это тоже что-то из разряда завязывания узла правой рукой через левое плечо. Австро-Венгрию, гадившую России при любом подвернувшемся случае, следовало держать на расстоянии, а с Германией в принципе никаких особенных расхождений у нас не было, холодный нейтралитет с ней был бы наилучшим выходом для межгосударственных отношений.

17 июля 1896 года, Нижний Новгород

Летом этого года российские власти запланировали грандиозную выставку достижений, так сказать, капиталистического хозяйства в кармане империи, в Нижнем Новгороде. Под территорию выставки отвели огромную площадь между путями Нижегородской железной дороги и имением графа Шувалова. К открытию запустили электрический трамвай, первый в России, возивший любопытных посетителей от вокзала, а также целых два фуникулера, поднимавших гостей с так называемого Нижнего базара в верхнюю часть города.

Государь-император вся Руси Александр 3й прибыл в Нижний Новгород ранним утром 17 июля на поезде, отправившемся с Ярославского вокзала столицы. Его встречала большая делегация во главе с губернатором Алексеем Одинцовым.

— Здравия желаю, ваше величество, — отчеканил губернатор сошедшему с подножки поезда Александру, — рад видеть вас в добром здравии!

— Доброе утро, Алексей Алексеевич, — проявил царь знание персоналий, — а это вот что такое? — показал он свежепостроенный павильон, который еще пах штукатуркой и краской.

— Это… — замялся губернатор, — это так называемый царский павильон, построен специально к вашему приезду, ваше величество.

— А не слишком ли это накладно, — поморщился царь, — для одного моего приезда воздвигать отдельное помещение?

Губернатор ничего не сумел ответить на этот вопрос, а только переминался с ноги на ногу, тогда Александр продолжил.

— Ну хорошо, покажите мне, что там в этом вашем павильоне.

— В вашем павильоне, ваше величество, — прорезался голос у нижегородского головы, — в вашем — пожалуйте сюда…

И он вошли через двери, открывавшиеся прямо на перрон — тут после прихожей налево значились покои императорской семьи, а направо помещения для прислуги. Все это было покрашено и украшено вензелями и росписями, на потолке имели место матерчатые плафоны с изображением ангелов и архангелов.

— Мило, — сказал Александр, обозрев помещения, — правда, Мария?

Супруга тоже посмотрела на все это великолепие и ограничилась кивком головы, вслух же ничего не