Мгновение ока - Йоав Блум

– Оскара. Оскара Кляйна.

Они помолчали еще несколько секунд, погруженные в размышления, а потом Авигаль подвела черту:

– Ладно, какой смысл строить пустые догадки? Через несколько минут мы будем на месте и сможем спросить его самого.

Они продолжили путь, сворачивая во все более мелкие улочки и проулки, пока не оказались на широкой улице с односторонним движением, укрывшейся в тени вечнозеленых деревьев. Авигаль прищурилась, а Банкер перестал выбивать барабанную дробь на коленке и уставился на последний дом, который, если верить навигатору, был их конечной целью.

– Ой, – выдохнула Авигаль.

– Это и есть нужный нам дом? – спросил Банкер.

– Это он.

– Последний?

– Последний.

– Который полиция обнесла сигнальной лентой?

– Именно.

– Ой…

Часть вторая

Две отметины мелком

И прекрасногривый лев

С медовыми когтями

Падет, сраженный стрелой,

Что была выпущена промеж книг.

Псалмы монаха Микеле, псалом MCMLXIII

Я никогда не думаю о будущем.

Оно наступает достаточно быстро.

Альберт Эйнштейн, декабрь 1930

Они вышли из машины и подобрались поближе. Дом профессора Йонатана Бренда действительно был последним на улице. За ним тянулась простенькая ограда из колючей проволоки, обозначавшая границы поселения, а дальше простиралось огромное поле в длинных бороздах рыхлой земли. Часть сигнальных лент уже порвалась, – значит, основные события минули. Зеваки, сбежавшиеся на шум, соседи, отважившиеся подойти и посмотреть, что происходит, – все уже разошлись. Только одинокая полицейская машина, припаркованная чуть дальше по улице, указывала на происходившее ночью.

На ступеньках крыльца сидел человек и смотрел в землю перед собой. Долговязый, даже выше Банкера, в кремовой рубашке, застегнутой на все пуговицы, в хлопковых черных брюках, из штанин которых выглядывали тонкие щиколотки, схваченные резинкой носков, синих, в темный ромбик. Ветер трепал падающую ему на лоб прядь черных волос. Лицо человека, приятное, но ничем не примечательное, за исключением разве что выразительных карих глаз, выглядело хмурым и неестественно серым, как у комика на похоронах. Он примостился на верхней ступеньке, закинув ногу на ногу и судорожно скрестив пальцы рук, как будто что-то в нем надломилось и он не имел уже сил скрывать это от посторонних.

Банкер поднырнул под уцелевшую сигнальную ленту, открыл ворота и, деловито сунув руки в карманы, двинулся по дорожке к крыльцу. Авигаль последовала за ним, вооруженная блокнотом, то ли по привычке, то ли для того, чтобы не идти с пустыми руками. Шагали они не торопясь, шурша ботинками по гравию.

– Вы ведь не профессор Бренд, – констатировал Банкер, подойдя к человеку на крыльце.

Тот поднял глаза:

– Нет.

– Он внутри? – спросил Банкер.

– Нет, – покачал головой человек. – Он умер. – Несколько секунд незнакомец хранил молчание, как будто слушая эхо собственных слов, а потом снова посмотрел на подошедших к нему людей, изучая их реакцию. – А вы кто?

– Я Биньямин Кроновик, частный детектив, но вы можете называть меня Банкер. Это моя помощница и правая рука Авигаль Ханаани. Мы из сыскного агентства «Лорами». Профессор Бренд просил нас о встрече сегодня вечером.

Человек на ступеньках поднял бровь:

– Он просил вас приехать? Сегодня?

– Он связался с нами несколько дней назад, и вчера мы договорились о встрече здесь.

– По какому поводу?

– Мы точно не знаем, – подала голос Авигаль из-за спины Банкера. – Он написал, что, как ему кажется, находится в опасности, но не уточнил деталей.

– Ну, видимо, он оказался прав, – вздохнул человек, – но теперь уже поздно. Его убили вчера ночью. Тело увезли несколько часов назад.

Банкер и Авигаль обменялись взглядами.

– Может быть, вам стоит сообщить полиции про его опасения, – продолжал человек. – Больше ничего не поделаешь.

– Можно выяснить, кто это сделал, – возразил Банкер.

Авигаль удивленно подняла бровь.

Человек встал, оправил брюки и вперил в Банкера внимательный взгляд:

– Как, говорите, вас зовут?

– Банкер. А вас?

– Дорон. Дорон Рубинштейн.

– Родственник?

– Друг. Близкий друг. – Дорон запнулся и посмотрел на них. Было заметно, что он собирается сказать еще что-то, но сдерживается. Наконец Дорон произнес: – Он был моим лучшим другом.

– Мне очень жаль. Можете нам рассказать, что тут произошло? – спросил Банкер. Краем глаза он видел Авигаль, которая смотрела на него в упор. «Что ты творишь?» – вопрошал ее взгляд.

Дорон опустил голову, но тем не менее выдавил из себя:

– Да, конечно. Какая уже разница? Все равно через два часа все будет в новостях.

В последний раз профессора Йонатана Бренда видели живым прошлым вечером, примерно в 19:30. Он вернулся домой на машине и припарковался ниже по улице. Несколько соседских ребят, игравших в мяч на дороге, видели, как он прошел в свой дом. Он помахал им, и некоторые привычно помахали ему в ответ. Спустя примерно четверть часа они снова увидели Бренда: профессор вышел из дома с мусорным пакетом, выбросил его в зеленый бак и возвратился к себе. Позже, на полицейском допросе, ребята расскажут, что все было как обычно. Бренд не выглядел напряженным, грустным или обеспокоенным. Впрочем, никто на самом деле не ожидал, что эта пятерка четырнадцатилетних подростков заметит такие детали.

– Он всегда паркуется ниже по улице, а не около дома? – осведомился Банкер.

– Да, – подтвердил Дорон. – Если поставить машину около дома, она помешает другим развернуться в конце улицы.

– О’кей, – кивнул Банкер. – И что было потом?

– Сосед услышал выстрел, – сказал Дорон. – На его часах было тридцать шесть минут одиннадцатого.

– И когда вызвали полицию? – спросил Банкер.

– Думаю, примерно без двадцати одиннадцать, – предположил Дорон.

– «Примерно»?

– Точное время станет известно, когда полиция проверит записи с камер видеонаблюдения и выстроит таймлайн событий вчерашнего вечера.

– О каких камерах речь?

– Да обо всех окрестных. Тут почти на каждом доме установлена камера, а то и две. В начале улицы тоже есть одна. Полиция забрала записи со всех. Таков протокол, они говорят.

– Конечно, – сказал Банкер, – само собой. – Взгляды Авигаль он игнорировал. – И что было, когда приехали полицейские?

* * *

Капрал Давид Явин приехал на вызов в 22:58. Это был конец его долгого и скучного дежурства, которое он провел, залипая в телефоне. По приезде он осмотрел дом и обследовал улицу, а потом поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Стивен Лев-Ари, сосед, заметив прибытие наряда, вышел и уговорил полицейского пройти вместе с ним вокруг дома и проверить кабинет. Явин поддался на уговоры, но исключительно потому, что сам намерен был это сделать. Он не из тех, кто слепо повинуется чужим командам. Обойти дом и оглядеться было его, и только его, единоличным решением. Мельком заглянув в окно, он