Возвращение рейдера «Нибелунг» - Сергей Фомичев

— В червей. Они будут возиться на поверхности своих жалких планет и вырабатывать питательную почву, субстрат, на котором вырастут воины. И нет, я противник рабства. Я собираюсь всего лишь подрезать им крылья.

— Подрезать крылья?

— Лишить межпланетных перемещений. Или в всяком случае сильно граничить. Иногда мы сами будем переносить этот субстрат на новые места. Заселять новые миры. Но сам космос останется за Империей. Там нечего делать тем, кто решил осесть. Плебеи не смогут покидать своих миров. Принцип «разделяй и властвуй» следует довести до идеала.

— Империя пустоты.

— Мы заполним её свои содержанием. Мы будем отбирать лучших из лучших. А остальные будут вольны поступать по собственному разумению. Плодиться и размножаться, получать свой хлеб и зрелища, мечтать. Пусть ими управляют избранные или избранники, или не управляет никто. Не важно.

— Если не будет столицы, где же будет обитать император?

— Он будет появляться то здесь, то там и всякий раз неожиданно.

Генерал рассмеялся звонко и протяжно, точно подросток или сумасшедший.

Тимея не сразу поняла, что рассказы об империи были скорее размышлением, чем изложением конкретного и четкого плана. Разговоры об устройстве возникали время от времени, не только с принцессой, но и с приятелем генерала по имени Инка. Это был хромой и косоглазый человек, которого Марбас по какой-то причине уважал. Иногда он обсуждал вопросы военного строительства с капитаном «Восстания», не посвящая того целиком в имперские планы.

Откровенничал он только с принцессой. И мог изменить что-то в замысле прямо во время разговора. «Это пока неогранённый алмаз, мое сердце, но к тому времени, как мы начнем воплощать планы в жизнь, он станет настоящим бриллиантом».

Не то чтобы мечты об Империи могли как-то помочь клану Ди (лишь давали надежду, что когда-нибудь генерал плюнет на их мирок), но слушать было интересно. В отличие от сухих отчетов о состоянии вооружений, ремонтах, перемещении эскадр, назначениях, базах. Всё подобное Тимея пропускала мимо ушей, прислушиваясь лишь к разговорам о финансах, но и там пока ни единой зацепки не обнаружила.

Вот рассказал бы генерал, где зарыта казна…

Она выключила воспроизведение и скопировала файл с разговором на собственный чип. Она начала это делать скорее по привычке, так как всегда копировала данные исследований на «Астролябии». Тимея понимала, что делая лишнюю копию, подставляет под удар не только себя, но и семью. Улики лучше вообще не хранить, а если хранить, то не у себя и не при себе. Её семейство, к примеру, использовало несколько тайников на чужой территории, но в таком месте, чтобы за ними можно было приглядывать, закладывать и изымать при необходимости. Товарный сегмент Главной орбитальной станции отлично для этого походил, он был огромен и предусматривал множество помещений, куда работники и посетители станции имели свободный доступ. Конечно, клан Ди в любом случае попал бы под подозрения, так как именно он имел лучшую возможность для устройства прослушки, тем не менее, предосторожность давала им фору, возможность уничтожить улики или сбежать.

И все же несмотря на опасность, Тимея решила сохранять личную копию. Правда стала шифровать документы тем же методом, который они с Одриком применяли для сокрытия тайн, хотя и использовала иную исходную матрицу. Сперва она ограничивалась только самыми интересными материалами, и тем, что могло пригодиться ей в споре с Одриком, но потом решила копировать всё подряд. Как любила говаривать тетка Ирина, и за цент, и за доллар, повесят на той же веревке.

Между тем беседы об империи продолжались. Иногда парочка предавалась мечтам и спорила в роскошной постели номера люкс, который прослушивался кланом особенно тщательно (многие клиенты теряли осторожность в объятиях дам). Но обычно разговоры проходили за завтраком или поздним ужином.

— Я думаю ты перегибаешь палку с простотой, — говорила Хельга. — Слишком простые системы неэффективны.

Она похоже задела бокалом вазу или тарелку. Раздался приятный звон.

— Зато стабильны, — возразил генерал.

Они пили шипучее вино (Тимея слышала, как лопаются пузырики) и закусывали разнообразными лакомствами. У Тимеи даже слюнки потекли, когда она вообразила всё, что могли себе позволить столь богатые постояльцы. Хорошо, что прослушка не передавала запахов.

— Пока твои соратники молоды, они будут рвать жилы, но став стариками постараются сохранить власть за собой. Это прямой путь к геронтократии.

— Стариков мы будем отправлять на пенсию, как только они не смогут исполнять функции. В любой мир на их выбор, с крупным счетом в местной валюте.

— Они не согласятся.

— Для этого и будет нужен император, душа моя.

Генерал откусил от чего-то хрустящего и в два-три движения челюстью перемолол закуску.

— Ладно, мой герой, со стариками разобрались, а дети?

— Вот главный вопрос! — воскликнул генерал.

Впрочем, эмоциональная окраска его речи не отличались особенной экспрессией, то есть, воскликнул — это скорее сказал немного громче обычного.

— Вот вопрос, над которым я постоянно размышляю, сердце моё, — продолжил генерал. — Родственные связи ведут к образованию кланов. А кланы прямой путь к интригам и, в конечном итоге, к расколу, бунту или гражданской войне. У гражданина империи не должно быть иного стимула, нежели одобрение вышестоящего командира, не должно быть иной цели, чем следующая ступень на карьерной лестнице и не должно быть других братьев, кроме соратников по службе. За это они и будут получать все блага мира!

— И где же выход?

— Я размышляю над двумя вариантами решения, — признал лидер повстанцев. — Полным отказом от детей для граждан. Нам хватит свежей крови в покоренных мирах. Разумеется, новобранцам придется расстаться с прежним окружением — родными, близкими, нацией, этносом, планетой, любыми социальными идентификаторами.

— А второй вариант?

— Тайное воспитание в обычных мирах. Такое практиковалось у аристократов в средневековье.

— Полагаю, второй вариант не сработает, — сказала Хельга. — Материнские инстинкты, скрытый патронаж, ты не сможешь этого избежать. К тому же дети далеко не всегда наследуют способности родителей и ты получишь балласт в виде кучи бездарных ублюдков.

— В твоих словах есть резон, душа моя. Есть резон. Похоже им придется держать экзамен наравне с остальными.

— Но ведь отказ от детей вовсе не означает отказ от наслаждения… мой герой…

Последнюю фразу принцесса произнесла таким сладким и бархатным тоном, что Тимея зримо представила, как стекает на пол платье, а генерал, потеряв голову, бросается к возлюбленной, раскрыв объятия.

После этого послышалась возня, шум падающих предметов, быстрые