Право победителя - Герман Иванович Романов

— В производстве к лету должны остаться только машины на шасси «хетцеры» и вот эти «Леопарды». Это позволит сконцентрировать усилия промышленности рейха на двух типах машин — легкой и средней. И все — как вы на это смотрите, Хайнц?

— Мой фюрер, «Леопард» не средний танк, он станет «основным» — других просто не будет. Других танков просто не нужно — вся линейка от «тройки» до «тигра» уступает ему по боевым тактико-техническим характеристикам. И выпускать танк до нашей победы, накапливая опыт эксплуатации и внося в производство необходимые улучшения. То же самое с «хетцером» — производство машин на его базе нужно разворачивать в рейхе немедленно, но сразу улучшенного образца. Следует поставить более сильный двигатель в двести двадцать лошадиных сил, и увеличить массу на полторы-две тонны, для усиления бронирования. Нам нужны хорошо защищенные штурмовые орудия для поддержки пехоты. Необходимы бронетранспортеры поля боя, способные выдерживать обстрел, в отличие от полугусеничных «ганомагов». Было бы хорошо получить зенитные самоходные установки и многое другое, что можно только создать на базе этой удачной машины. Все остальные типы снять потихоньку с производства, или передать их изготовление союзникам — с них и «четверки» хватит, «леопарды» только для нас.

— Хорошо, Хайнц, все так и будет, — Гитлер махнул рукой, и повернулся к адъютанту, что подошел спешным шагом с листком бумаги в руке. Протянул радиограмму, видимо очень важную, раз ее доставили на полигон. По лицу фюрера пробежала судорога, и Гудериан понял, что припадок близко, приблизился. К удивлению, Гитлер сдержал себя, даже усмехнулся. Скомкал листок и заговорил охрипшим голосом:

— Что ж — этого мы ожидали. Этот еврей, коротышка, я говорю о Франко, все же изменил рейху, хотя я надеялся на его порядочность. Тем хуже для него — мы приступили к операции «Фокс». К власти приведем «фалангу», так будет надежнее. Поэтому я просил перебросить 19-ю и 22-ю панцер-дивизии заблаговременно, люфтваффе перебросило эскадру «хейнкелей» с «фрицами» — наступил удобный момент их применения по Гранд-Флиту.

Глаза Гитлера сощурились, в них полыхнула такая неистовая злоба, что фельдмаршал содрогнулся в душе, но вида не подал. Стало понятно, что с двойственной политикой Франко, как говорится, «и вашим, и нашим», будет покончено в самое ближайшее время — за Пиренеями много сторонников рейха, впрочем, как и противников. И война между ними пойдет ожесточенная, и потому Гудериан тихо произнес:

— В Париже управление 6-й панцер-армии, я готов немедленно его отправить в Мадрид. И добавить еще две танковых дивизии — нам есть, что забрать из Франции. Англо-американцев нужно сбросить в море, нельзя давать им возможности закрепиться в Португалии и Марокко.

— Хорошо, Хайнц, отправляйтесь, принимайте под командование всю группу армий — я надеюсь на ваш опыт и энергию. За производство танков не беспокойтесь — рейхсминистр Шпеер уже сделал необходимые расчеты…

Этот танк разрабатывался бундесвером, но по опыту действий панцерваффе, как идеальная машина для минувшей войны, на которую тот безнадежно запоздал…

Глава 8

— Теперь не сорок первый, а сорок третий, совсем другие пляски пошли. Немцев мы дожмем, но сделать это будет трудно, Александр Михайлович — если мы огромных потерь в прошлом году не понесли, так и враг по большому счету не обескровлен, наоборот — в обороне стоит цепко. Сам посуди — Финляндию из войны выбили, но фронт остался, и наши силы к нему прикованы. Довольно приличные силы у генерала армии Мерецкова — эти три десятка дивизий были бы весьма кстати на других фронтах. Да я бы сам от них не отказался. А так в Заполярье Дитль со своими горными егерями уцепился, на Кеми шведы с немцами на позициях, в Вазе до сих пор финны держаться, с островов их не выбили. Да, на Днепр мы вышли, а дальше что делать будем? Как супостата одолеем?

Задав начальнику Генштаба генералу армии Василевскому извечный русский вопрос, маршал Кулик вытащил из пачки папиросу и закурил. А сам пристально разглядывал большую карту советско-германского фронта, с нанесенной на нее обстановкой.

И картина вырисовывалась следующая, благо зима закончилась на минорной ноте. Северо-Западный фронт генерал-полковника Говорова вторую половину прошлого года практически не воевал, большая часть Эстонии и почти вся Новгородская область были освобождены, фронт стабилизировался, противоборствующие стороны укрепились на болотистой местности, что сама по себе серьезное препятствие для любых наступательных действий. Тут лучше следующей зимы подождать, пока все реки и речушки с болотами льдом покроются. Та же картина и в Финляндии — любое наступление, и неважно кто будет атаковать, обернется огромными потерями без ощутимых результатов. Хотелось бы занять Псков, и занять все междуречье от Великой до Ловати, но стратегической целесообразности тут не было. И единственная польза в том, что отсюда можно смело забирать обстрелянные дивизии, заменяя их потрепанными, отводимыми в тыл на отдых. Причем с минимумом автотранспорта — в «позиционной войне» он фактически не нужен, войска снабжаются железнодорожниками и обозами — в дивизиях по три с половиной тысячи лошадей имеется. Северные фронты застыли, врылись в землю, закрылись минными заграждениями. Войны тут нет, большой войны, разумеется. Идут только бои местного значения, да диверсанты с егерями по тылам шастают — сплошной линии позиций ведь тоже нет, да и как ее устроить среди лесов и болот. Но силы прикованы немалые — совокупно и с резервами семь десятков стрелковых и егерских дивизий, и всего два механизированных корпуса в Ленинграде и Новгороде, отведенные на пополнение.

Наступление Западного фронта, что с трех сторон охватывал Смоленск, не задалось с самого начала. Без серьезных резервов Ставки рассчитывать на продвижение войскам генерал-полковника Конева не приходилось, внимание противника отвлекли, больших потерь не понесли, и ладно, можно считать, что действовали по мере сил, главное, ни одна из стрелковых дивизий не обескровлена, все четыре десятка соединений пополнены до штатов, включая два механизированных корпуса.

Центральный фронт продвинулся до Рославля, Брянска и Конотопа, а сейчас войска спешно пополняются, все четыре механизированных корпуса выведены во второй эшелон на пополнение — генерал-полковнику Еременко выбили три четверти танков, тридцать имевшихся стрелковых дивизий серьезно потрепаны, в них спешно направили пополнение маршевыми батальонами. Фронт напрочь застыл — пока знаменитая украинская грязь не подсохнет, любые активные действия невозможны по определению.

От Конотопа до Запорожья через Полтаву и освобожденный Днепропетровск, вытянулся дугой Юго-Западный фронт генерала армии Ватутина — наиболее мощный среди всех, в