Старые недобрые времена 3 - Василий Сергеевич Панфилов

' — Врастаю, — повторил он мысленно, — скоро, кажется, совсем врасту'

… а то, что он тем самым определился со стороной, обещая играть за северян, так это, пожалуй, и к лучшему.

Глава 3

Война

Нью-Йорк, 12 апреля 1861 года.

— Утренние газеты мистер Шмидт, — доложила немолодая чернокожая служанка, положив прессу на журнальный столик красного дерева, подарок приятеля из спортивного клуба.

— Спасибо, Лиззи, — рассеянно отозвался Георг вслед женщине, уже почти исчезнувшей на кухне, отставил чашку кофе и взял газету, ещё пахнущую типографской краской, едва заметно пачкающая пальцы.

' — Приказать проглаживать, что ли? — мелькнула непроизвольная мысль, — Вот ведь… когда раньше читал о таком, глупостью казалось, а так-то свинец ни разу не полезен, даже в микроскопических дозах'

Развернув её, чуть встряхнул, и…

«ВОЙНА. Форт Самтер пал. Южане открыли огонь.»

— Бодряще…. — просипел попаданец, чувствуя, как гулко бьётся сердце. Мир…

… нет, он не рухнул, реальность не пустилась галопом, всё идёт ровно так, как было…

… а жаль!

Первоначальные идеи о наживе на войне не ушли прочь, но… он здесь прижился, и его, в целом, эта жизнь вполне устраивает. И эта страна… Какая ни есть, но отныне — его.

К войне он готовился, но одновременно пытался найти какие-то моменты для примирения сторон, для…

Не срослось. Не тот у него уровень, далеко не тот, да и, сказать по чести сказать, стороны и не могли примириться. Слишком много противоречий, и дело не в пресловутом рабстве, что вы!

Разные экономические модели, так вот. А ещё — экспансия капиталов Севера на аграрный, экономически отсталый, но финансово благополучный Юг, и южане эту схватку проигрывают, теряя не только инициативу, но и поместья, и даже собственно привычный образ жизни.

С одной стороны — рабовладельцы, и да, жестокие! Нравы там самые скотские даже по меркам бывшего крепостного.

С другой — дельцы, хваткие, прожорливые, не стесняющиеся ни афер, ни прямого рейдерства…

… и тоже рабовладельцы!

Не все разумеется, далеко не все, и уж точно — не большинство.

Впрочем, его симпатии всё ж таки на стороне Севера, и не только по причине врастания именно в эти круги, и не потому, что они должны стать победителями, и даже не потому, что он сам в прошлом — раб!

А потому, что Север пусть и ненамного, но лучше Юга. Потому, что именно с отмены рабства страна, пусть и вынуждено, сворачивает на ту колею, которая ведёт к правам человека и социализации общества.

К будущему.

Перечитав первый абзац — раз, а затем другой, он отложил газету, потому что читать в таком состоянии смысла не имеет, сперва нужно успокоиться. Хоть немного…

Потянуло закурить, но… нет, отставить! Медленно встав, он прошёлся по гостиной и приник лбом к холодному оконному стеклу, глядя в окно, но видя не дома напротив, а битвы, окопную жизнь, мёртвые тела и покалеченные судьбы.

Немного погодя, он уселся к кресло и взял газету, читая максимально внимательно, вглядываясь в даты, формулировки, имена… с карандашом в руках. Южане решились на выстрел, и теперь, чтобы они не думали, назад дороги нет, никакие компромиссы более невозможны.

— Проклятье! — почти беззвучно выдохнул попаданец, — Ну почему так рано⁈

Оно снова замолк, сжав челюсти. Война, бесспорно, даст возможности, но…

… у него, чёрт дери, и так всё хорошо! Было. Без натисков, напрягов и штурмовщины, он врастал в местную жизнь, неспешно, но уверенно набирая темп.

К его удивлению, наиболее востребованными оказались не инженерные таланты и даже не хватка дельца, а светские навыки. А они у бывшего лакея ох как прокачаны…

Да, пришлось в своё время отвыкать от некоторых привычек и пересматривать манеры, но, право слово, сейчас он не потеряется и на великосветском приёме где-нибудь в Старом Свете. А уж здесь то…

О слухах, которые ходят о его происхождении, отдельно, и пусть их! После того, как одному из остряков он отстрелил челюсть, к бастардам, пусть даже одной из знатных фамилий, причислять его перестали…

… и что с того, что это чистая правда?

А война… нет, он отчасти готов к ней, и прибыли могут оказаться кратными, но и риск! Сейчас придёт время жёстких дельцов, откровенных спекулянтов, финансовых махинаций, яда и выстрелов в спину.

Выиграть можно много…

… а потерять — всё!

Но всё же он будет играть — так, как играет в покер. Не рискуя понапрасну, блефуя, скидывая вовремя карты и повышая ставки в нужный момент.

Служанка, безмолвная, когда это нужно, понимающая и чуткая, принесла кофе.

— Спасибо, Лиззи, — поблагодарил оГеорг делая первый глоток и провожая взглядом темнокожую женщину, исчезающую на кухне.

' — Да, — тяжело подумал он, — надо! Кто бы что ни говорил о расах и прочем, но…

… ей сорок лет, и она — Лиззи! Не Элизабет, никогда…

Не рабыня, и родители её не были рабами, свободные негры, так вот. Но — Лиззи… и знать она должна своё место — всегда, от рождения до смерти. Низшая раса. Недочеловек. Официально.

… но они хотя бы перестанут быть движимым имуществом…

… как когда-то — он.

* * *

Мастерская встретила попаданца привычным шумом станков, скрежетом винтовых прессов, запахами разогретого металла и масла, и — порядка, образцового, эталонного даже для немцев.

' — Ну, хоть что-то остаётся неизменным' — облегчённо выдохнул он, и…

… ошибся.

Стоило хозяину мастерской войти, как звуки начали стихать, работники, вплоть до мальчишек-подсобников повернулись к нему, на лицах застыл немой вопрос, нетерпение и тревога. Впрочем, чем уж там… есть повод!

Сняв перчатки, бросил их на ближайший верстак, газету, туда же — газету, машинально прихваченную из дома.

— Господа, — начал он, по-немецки, — Krieg. Der Süden hat geschossen. (Война. Юг выстрелил первым.)

Старший мастер, седобородый Шпильман, молча кивнул, будто это было предсказуемо, но прерывистый выдох показал его настроение, далеко не безоблачное… Другие переглянулись, кто-то — выругался негромко и тоскливо.

Один из стариков проворчал, не то себе, не то соседу: — Schon wieder… (Снова…) — и покачал головой, будто в ней звенели отголоски прежних пушек.

О войне иммигранты знают не понаслышке, в Германии, считая Австрию и Пруссию, в настоящее время аж тридцать девять государств. Между собой они в последнее десятилетие не воевали, но военных