Плод воображения - Андрей Дашков

И поневоле возникал вопрос: что могло заставить бывшего хозяина (человека с тонким вкусом) бросить всю эту красоту, в которую были вложены не только приличные деньги, но и явно что-то большее, какая-то (возможно, лучшая) часть души? Соня задала себе этот вопрос, и ей снова стало не по себе. Что толку искать ответы, ведь и самые очевидные из них ничего не изменят. Когда город вымирает, вряд ли захочешь оставаться в одиночестве даже во дворце. Любая роскошь ничего не стоит, если никто не в курсе твоего владения… Соня осознала, что не удивится, если спустя две-три недели ей захочется поскорее убраться отсюда. Тем более что ей уже хотелось этого — совсем недавно, всего около часа назад.

* * *

Вежливый «надзиратель» помог ей одолеть эту хрень, которую люди из «команды» называли Периметром. Зачем еще нужны эвфемизмы, если не для самообмана? Соня сдала на хранение свой мобильный телефон — таковы были заранее оглашенные правила, и к этому она была готова. Ее багаж тщательно «досмотрели», чтобы убедиться в отсутствии недозволенных предметов. Mp4-плейер и флэш-накопитель оказались в числе дозволенных. Через несколько детекторов даже пришлось пройти повторно, и всё это сильно смахивало на пересечение израильской границы в разгар интифады, только выглядело намного абсурднее, если учесть, кем она была и где находилась.

Впрочем, мордовороты из «команды», кажется, придерживались другого мнения. Она прочла это в улыбке «надзирателя», приставленного к ней и ненавязчиво вызвавшегося проводить ее в город. Она ненавидела такие ухмылки — в них под дежурной вежливостью прислуги таилось презрение или по крайней мере сознание своего превосходства. Человечек словно намекал ей: «Я знаю что-то такое, чего ты, лошица, не знаешь. И поэтому мне хорошо».

Она постаралась улыбаться так же и прислушалась к тому, что втолковывал ей хлыщ, который, казалось, не потел, хотя был одет в слишком плотный, не по погоде, костюм.

— …Ни в коем случае не снимайте браслет. — (Браслет ей надели на левое запястье сразу после прохождения досмотра.) — Он должен постоянно находиться на вашей руке, обязательно в контакте с кожей. Его отсутствие автоматически означает выбывание. Попытка пересечь Периметр — хоть с браслетом, хоть без — также означает выбывание…

— А вот это для чего? — Она потрогала пальцем слегка утопленный в поверхность браслета прямоугольник, который напоминал темный дисплей.

«Надзиратель» снова ухмыльнулся, словно говоря: «Не торопись, дорогуша. Всему свое время. Я заготовил лекцию, и тебе придется выслушать ее полностью. Или ты, может быть, хочешь послать меня и вернуться?» И, куда деваться, она слушала.

— Браслет хорошо защищен. Ему не страшны вода, пыль, перепады температуры, удары, вибрации. Можете спокойно загорать, принимать душ и ванну, играть в теннис… или во что там придется, — хлыщ подмигнул, ей не почудилось. — В крайнем случае, при явном повреждении браслета, вы должны как можно скорее сообщить об этом установленным способом. Пытаться разобрать не советую. С его помощью также контролируются некоторые жизненные функции вашего организма.

Тут Соня приостановилась и не сдержалась:

— То есть вы хотите сказать, что, если я сдохну, вы об этом сразу узнаете?

— Именно так. И даже если вы серьезно заболеете, потеряете сознание с нарушением сердцебиения и дыхания, подвергнетесь… м-м-м… неприемлемому воздействию, — мы также об этом узнаем и немедленно придем вам на помощь. Как видите, всё делается ради вашей же безопасности и в ваших интересах.

«А вот тут ты брешешь, сучонок», — подумала Соня, но вслух сказала другое:

— Так что там насчет «неприемлемых воздействий»?

— Это я так, к слову. Искренне надеюсь, что ничего подобного не произойдет, но страховка не помешает. Мы же с вами взрослые люди, и понимаем, чем рискуем.

«Ты-то, может, и понимаешь, а вот я — нет. Улавливаешь разницу?»

— А сама я могу… позвать на помощь?

— Конечно, можете. Прикладываете большой палец правой руки вот к этому самому месту, — он ткнул в черный прямоугольник на браслете, — и автоматически осуществляется вызов «команды». Правда, должен предупредить, это также означает отказ от дальнейшего участия, то есть выбывание.

— Да ну? Даже если моей жизни будет угрожать опасность?

Хлыщ едва заметно пожал плечами:

— Вы знали, на что шли. Таковы правила.

По его улыбке читалось: «А ты что, шлюха, хотела поднять „лимон“, не рискуя своей задницей?»

Соня сделала вид, что не услышала ничего нового, хотя внутри у нее всё дрожало от гнева. «Ну, падлы, — пообещала она мысленно, — если я выберусь отсюда живой, на следующий же день солью всё дерьмо в Интернет. Вовек не отмоетесь…»

Кстати, об Интернете. Понятное дело, все связи с внешним миром для участников исключались. Внутренняя связь — через компьютеры, объединенные в локальную сеть и предоставляемые «командой». У Сони уже руки чесались: поскорее бы добраться до клавиатуры — и отнюдь не для того, чтобы заняться своей «креатурой». Впрочем, надежнее, конечно, по старинке — блокнот и карандаш. Хотя какая тут, к чертям, надежность! Благодаря браслету Соня почувствовала себя лабораторной мышью, вертящей колесико под всевидящим оком Большого Брата…

Да, к концу этого малоприятного разговора у нее почти не осталось сомнений в том, что она снова вляпалась в дерьмо. А с другой стороны, она что — действительно хотела поднять «лимон», не рискуя своей задницей?