Испытательный срок - Игорь Ревва

— Ну как ты?..

Прыжок поднял взгляд. Долговязое, нескладное нечто склонилось над ним. Нечесаные рыжие, торчащие во все стороны волосы этого «нечто» почти полностью спрятали его лицо. Прыжок вздохнул и отвернулся.

— Да так, Гнусь, ничего особенного, — нехотя отозвался он.

— Ты что, не рад, что ли?

— А чего мне радоваться-то?! — Прыжок обалдело посмотрел на Гнуся.

— Ну как это — чего?! — Гнусь тоже вытаращил глаза. — Снова встретились! Да и жив ты остался!..

— Ну разве что, — буркнул Прыжок. — А насчет того, что встретились... Не забыть бы тебе в глаз дать, вот чего!..

— За что это?!

— А за все! За Прыжка, за... за то, что от Косого смылся — один, без меня...

Густые брови Гнуся сложились домиком, а губы изобразили плаксивую гримасу:

— Да ты чё, совсем сбрендил, что ли? Хорош друг, мать твою! Я за тебя Влада упрашивал, распинался перед ним! А ты теперь от меня нос воротишь! Учти, кстати, что ты еще не в группе, а всего лишь на испытательный срок взят, не забывай! — Гнусь шмыгнул веснушчатым носом-картошкой и развернулся, всем своим видом давая понять, что подобного отношения к себе не потерпит и собирается уйти.

— Да ладно тебе! Садись, потолкуем... — Прыжок примирительно вытянул левую руку, приглашая Гнуся сесть рядом.

— Давай. — Гнусь явно не сильно обиделся, да и делать ему особо нечего было. Потому он охотно присел рядом.

— Слышь, Гнусь, а этот Макс — он вообще чего?

— Как это — чего? — не понял Гнусь.

— Ну, типа того, что он за человек? — пояснил Прыжок.

— Да так, — Гнусь махнул рукой, — ничего особенного...

— Это как? — поинтересовался Прыжок.

— А вот так! Он в последнее время Данихнова нашего совсем достал. Мало того что самовольничает, так еще и решения Данихнова оспаривать вздумал.

Прыжок непроизвольно метнул взгляд в сторону проходившего мимо Макса. Скользкий тип этот Макс, подумал Прыжок. Широко посаженные глазенки — маленькие такие, желтовато-непонятного цвета — по сторонам так и шныряют, щеки красные, лицо все в пятнах каких-то... Эта живописная морда дополняется не менее живописной улыбочкой с этакими ямочками где-то между щеками и нижней челюстью.

— И как же самовольничает? — спросил Прыжок.

— А ты чё, сам не видел, что ли? — Физиономия Гнуся изобразила удивление. — Между прочим, это он насчет летописи-то кашу заварил. И про вас тоже он сказал. Ну, в смысле, где и когда вы курьерам засаду готовите...

— Ну?! Откуда ж узнал-то?! — Прыжок наклонился еще ближе к Гнусю и заговорил тише: — Слушай, а что если это он тогда навел Косого на курьеров? Все сходится ведь... Косой-то наш как раз накануне трепался с кем-то о них. Вот ведь зараза! Навел Косого на курьеров, а вас — на Косого! Да и вообще — странно он себя ведет, подозрительно...

— И прикинь, этот гад с нами пойдет. — На лице Гнуся проступила досада.

— Как — с нами?! Шутишь? — Прыжок аж подпрыгнул на месте.

— Что ты заладил, как да как? Очень просто! Данихнов так порешил!

— Бли-и-ин...

— Вот именно. — Гнусь принялся чесать голову. Он всегда так делал, когда что-то его не устраивало. — Еще неизвестно, чем вся эта фигня закончится...

— Значит, пойдем мы с тобой, сука Макс и... эта... как ее? Ну, тощая такая... уродина...

— Ага, — кивнул Гнусь, — а еще — Петька Малахов, Юра Коновалов, Дашка и Катя.

— Это еще кто такие вообще? — Прыжок сдвинул брови.

— Петька — вон он стоит. Видишь? Толстый такой, приземистый. Его Колобком еще называют иногда.

Прыжок повернулся в сторону, куда показывал Гнусь. Недалеко, подбоченившись, стоял невысокий парень в свитерке цвета хаки и таких же брюках. Выглядел он совершенно не как боец. Возможно, из-за полноты. А может, виной тому была его одежда — на удивление чистая для нынешних времен и почти не помятая. Да и лицо у Колобка было благородное такое, холеное, чуть ли не барское.

Вид Малахова сразу же насторожил Прыжка. Он не привык видеть таких людей — сытых и упитанных. Впрочем, возможно, у Малахова что-то неладно было со здоровьем — где по нынешним временам встретишь упитанного человека?! Разве что из числа тех, кто объедки с гоблинских столов подбирает...

Однако, если Малахов в Секретном Войске, эту возможность можно исключить. Не взяли бы «секретники» к себе такого. Да и никто не взял бы — с предателем разговор короток, пулю на него не жалко...

Было еще в фигуре Малахова что-то неестественное, какое-то несоответствие. Не сразу, правда, но Прыжок уловил, в чем оно заключается, — у Малахова не было оружия. То есть не было оружия в понимании Прыжка — ни автомата, ни пистолета, ни чего-нибудь еще такого. И потому Малахов показался Прыжку каким-то беззащитным, что ли.

— Он как, стрелять-то хоть умеет? — Прыжок продолжал рассматривать Малахова.

— Ничего, вполне нормальный чувак. Отвечаю, — кивнул Гнусь. — Тут недавно стычка была с бандой... Ты не смотри, что он из себя такой весь... круглый. Он знаешь как всякими японско-китайскими штуками владеет? Типа каратэ и так далее. Ему даже оружия не надо, голыми руками любого на тот свет отправит. Только вот простодушный он очень. Такому, например, как Макс, Петьку обмануть — как два пальца... об асфальт.

— М-да... А Юрий этот что за кадр? — продолжал интересоваться Прыжок.

— Вот именно — кадр! — кивнул Гнусь. — Верно подметил, тот еще типчик. Не лучше Макса... Хотя нет — лучше. Он, по крайней мере, против начальства не возникает. Вообще, безынициативный какой-то, но сволочь. С таким только на задание и ходить.

— На фига ж его берут-то?! — удивился Прыжок.

— Ну, мало ли кого берут, — усмехнулся Гнусь. — Тебя вон тоже берут...

— Не, серьезно!

— Понимаешь, он в технике здорово сечет. Не поверишь, иногда такие штуки починить может — с ума сойти!..

Прыжок окинул взглядом Коновалова, сидящего рядом с каким-то парнем возле небольшого костерка. Никаких особых эмоций лицо Юрия у Прыжка не вызвало. Настырно-тупая квадратная рожа Коновалова, равно как и его бычьи глаза, не выражала ни единой мысли. Казалось, что этот Юрий и слово-то такого — «мысли» — не знает. Этакая ходячая глыба, робот. Даже движения у него точь-в-точь как у робота — замедленные, механические.

Прыжок увидел, как Коновалов лениво поворошил прутом арматуры угли в костре, так же лениво отложил прут в сторону, точно таким же движением подтянул к себе за ремень автоматическую винтовку, заволок ее на колени... Прыжку вдруг подумалось, что вот сейчас, прямо здесь, таким же ленивым и механическим движением Коновалов выстрелит в голову своему не подозревающему ни о чем собеседнику. Не вязалось как-то в сознании Прыжка поведение Коновалова и то, что говорил о нем Гнусь.