Юнга с "Чектурана" - Наталья Солдатова

Росси прислушался к тишине. Не то, чтобы он ожидал от глушилки зрелищности, но… Издалека послышался какой-то нарастающий шум, словно шум водопада – прошуршал и внезапно умолк, на складе ощутимо потянуло сквозняком.

Ангел молча ждал. Короткий удивлённый возглас, и все смолкло. Впрочем, нет. Кто-то двигался по направлению к нему. Быстро и уверенно. Ангел хмыкнул. Спустя полминуты вынырнувший из темноты напарник продемонстрировал два пальца и бутылку марочного коньяка.

Трофей они бросили на месте. Из пятнадцати бандитов оставалось ещё тринадцать и искать их придётся, полагаясь на свою память и удачу.

Стены комнаты, куда привели Синего, терялись во мраке. Посреди неё, в круге алого света, по-хозяйски развалившись на полукруглом диванчике, сидел некто в чёрном. Ноги он сложил на парящий в воздухе диск-подставку. Малого рядом с ним не было.

Амега услышал, как за спиной, квадратный приказал двум из сопровождения остаться снаружи, и дверь за ними закрылась.

Тем временем "умные" волокна куртки отреагировали на изменения спектра, и полыхнули в темноте красным. Очень вовремя.

– А ты я, смотрю, приоделся, – Скунс рассмеялся. – А может ты догадывался, что станешь участником шоу?

В тот же миг комнату залило светом, а во все стороны развернулась проекция огромного зала, заполненного людьми. В уши хлынул оглушительный поток аплодисментов. Потолок стал высоким и белым и с него просыпались голографические лепестки и блёстки.

А вот стоящий посреди комнаты металлический столб, довольно грубо впаянный в пол, был вполне материальным. К нему, завернув ему руки за спину, и привязали Амега.

– Поприветствуем нашего дорого гостя! – истерично завопил невидимый конферансье. – Он пришёл сюда не просто так! А по приглашению нашего любимого и обожаемого…

Что вопил чокнутый алгоритм Синий не разобрал: пока его привязывали, боль в раненой руке затопила сознание настолько, что потемнело в глазах. Когда темнота спала, он увидел, что квадратный стоит за спинкой дивана Скунса, и, наклонившись, что-то негромко сообщает боссу.

Тот, чуть склонив на бок голову, выслушал помощника довольно благосклонно, посетовав в финале:

– Ну, ты не можешь без ляпов!

Потом поднялся и подошёл к пленнику, рассматривая его с лихорадочным любопытством.

– А ты довольно жалкое зрелище. Интересно, что же он в тебе нашёл? Малыш так хотел тебя увидеть… Так меня упрашивал… – Он ухмыльнулся и провёл кончиком языка по губам. – И уговорил. А ты знаешь, на что способен по-настоящему отчаявшийся ребёнок?

Он наклонился к самому уху Синего и выдохнул:

– На всё!..

Скунс щёлкнул пальцами, и голографический зал медленно погрузился в темноту. Зрители возбуждённо зашептались и затихли, в ожидании гвоздя программы. Зазвучала тихая лирическая музыка и в противоположно стороне зала медленно разгорелся столп света, в котором стоял ребенок. Одет он был в длинный белый плащик до самого пола. Ткань текла и переливалась в лучах. Вокруг ребенка медленными снежинками вспыхивали и гасли искры.

Скунс, не сводя взгляда с мальчика, со вздохом положил ладони и подбородок, пленнику на плечо.

– Ну, разве он не прекрасен, а?

По залу разнёсся всеобщий вздох, а потом все неистово зааплодировали, завопили.

Мальчишка обернулся на кого-то, стоящего рядом, и, видимо действуя по инструкции, потянул завязки плаща, снял его, передал в темноту и неуверенно двинулся по направлению к отцу и Скунсу.

Свет между тем снова наполнил комнату, высвечивая неизвестного участника – это оказалась стриженная девица, одетая, как и остальные охранники, полностью в чёрное.

Не дойдя шагов десять, мальчишка вдруг остановился и, глядя в сторону, потребовал тонким, срывающимся голосом:

– Мне она не нравится. Пусть она уйдёт!

Скунс хмыкнул и жестом отправил девицу за дверь. Та метнула быстрый взгляд на квадратного. Квадратный, который со скучающим и уставшим видом стоял, облокотившись на спинку дивана, чуть заметно кивнул.

Скунс тем временем полностью переключился на мальчишку. Подошёл, взял за руку и подвел ближе к Синему.

– Ну что же ты, разве не рад? Ты ведь так хотел его увидеть! Я выполнил твоё желание, разве нет?

Мальчишка угрюмо молчал и смотрел в сторону.

Замешательство Джекканти объяснялось просто: он не узнал отца.

Бесконечное тоскливое ожидание, Скунс, переодевания, искусственные блестки и мишура, свет, который бьет в глаза, рукоплескающий в динамиках зал… Разве можно после всего этого поверить, что ссутулившийся, связанный человек в нелепой кричащей куртке у столба – это Амега? Его Амега?

Это все обман!

Впервые за много часов изматывающего страха Джекканти вдруг захотелось ударить Скунса, заорать, разнести что-то вдребезги – и пусть они с ним делают что хотят, убивают, пытают! Да он лучше умрет, чем…

Человек у столба осторожно опустился на корточки и тихо его окликнул:

– Джек, разве ты меня не узнаешь?

Узнавать?! Да отец никогда в жизни не звал его Джеком!!!

Мальчишка вскинул взгляд и похолодел.

Бандиты могли подделать внешность отца, его черты, но невозможно за два часа подделать выражение глаз. И еще запах. Запах отцовского "Негоцианта", который давно и прочно соединился в сознании с "Чектураном".

"Развяжи меня!"

Двух секундное послание – одними губами, и Амега снова ушел под маску.

Джекканти совершенно растерялся. Развязать? Да как же он его развяжет – на глазах у всех?!

Уговорит Скунса?

Мальчишка внутренне содрогнулся. Он чувствовал кожей: лимит "бесплатных" просьб у него закончился. С противной девицей все вышло случайно.

И Джекканти ухватился за единственную мысль, которая пришла ему голову.

– Вы меня обманываете, да? – звонким от отчаяния голосом спросил он у Скунса. – Специально? Это же не Амега? Это не по-настоящему все?

Скунс посмотрел на него с непревзойдённым любопытством. Зрительный зал вокруг недовольно загудел и зашептался.

– Я вам не верю! У моего отца была татуировка, – мальчишка показал внутреннюю сторону ладони, – вот здесь. Пусть он ее покажет!

– Саша!

Саша уже широким шагом направлялся к пленному с бластером в руках, на ходу снимая его с предохранителя.

Не Синий, значит? Ну-ну.

То-то его появление сразу показалось подозрительным…