Гении неба - Ежи Радзивилл

— Глухое болото, — мрачно пробормотал я, — Ловушка. Атас. Эй, я не позволю переделывать меня как вздумается, только оттого, что я не отвечаю стандартам. Мне никогда не нравились стандарты в мыслящих существах! Наверняка среди ваших характеристик личная свобода не значится. А я хочу быть свободным — и я им буду.

— Безусловно! — энергично заявила Валькирия, — Еще не хватало его посадить на какой-то трон, когда его место во мне!!!

«Разумеется, — неожиданно неофициально сообщил Женьтао, — Это тоже критерий, и этот критерий есть в перечне. Ты обязан быть независимым, иначе какой из тебя император? Кстати, я далеко не всегда сухой законник. Ты предложил нам обоим свою дружбу и равноправные, партнерские отношения. Гакко уже успел сообщить тебе, что это не имеет прецедентов в истории. Все предыдущие, начиная с самого первого императора, всегда чего — то от нас требовали, и мы требовали от них — тоже. Некоторые просили у нас чего-либо. Лишь ты предложил что-то новое. Это обещает быть интересным. Если твое решение в силе, то я принимаю твою дружбу, капитан Эн Ди. И начинаю ее тем, что принципиально новые для нас отношения будут отныне называться Тройным Пактом Эн Ди — Женьтао — Гакко!»

— Как громко, — прокомментировал я, — Так что насчет медицинских познаний, кореша?

«Мы делаем все необходимое. Тронное Испытание серьезная процедура», — неохотно признался Гакко. Женьтао только хмыкнул. Я ощутил их прикосновения к своему разуму — как два эластичных провода, мгновенно передающих информацию помимо речи. Я знал технику, позволяющую скрывать мысли от этих доисторических телепатов, но практики в ней у меня не было, поэтому я занялся ужином (с ложечки меня, как малыша, кормила Валькирия), проверил, как дела у Кобры и вконец замученный бурными событиями, уснул.

Из кошмаров меня выдернул сигнал визора, впервые звучащий в капсуле за всю одиссею — мелодичный звоночек, но ужасно настырный своими прерывистыми трелями.

Я не отношусь к тому меньшинству разумных, которые любят ранние побудки, поэтому, не открывая глаз послал подальше вся и всех в робкой надежде, что меня оставят в покое. Увы! В ответ грохнул жестяной марш, жутко громкий и чрезвычайно военный. Какое — то время я с ним боролся, наливаясь яростью, затем бессильно открыл глаза. В полусфере визора на меня глядели Дэль и Юри, глядели из своего юниверскафа. Часы показывали, что с момента расставания с ними прошли одни сутки и восемь минут.

— А мы видели!!!

— Клево выглядело, ух!!! — возбужденно на два голоса сообщили они. Я выдохнул и вздохнул еще раз, глубоко, неспешно, преодолевая желание наорать на них в воспитательных целях. Спросил уже размеренно, спокойным голосом:

— Чего нужно? Только без поэзии. Я спать хочу, а вы тут трезвоните, человеки.

— Мы хотели только сказать, что теперь пора к Заверти, — растерянно сообщил Дэль, — У нас все в порядке. Конечно, кроме искусственного интеллекта. Вас ждем, потому что Валькирия не хочет трогаться без вашего позволения.

— У Вадды с Тиррой тоже все в порядке. Они уже у Заверти поджидают, — делово доложила Юри, — А кричать на нас не нужно, это вы правильно думаете. А Вам всегда такие жуткие сны снятся?

— С вами тут увидишь приятный сон, — вздохнул я, — Так, если дело только в этом, то дуем к Заверти, но дайте мне еще немного вздремнуть. Часа три.

— Конечно.

— Мы подождем, — опять на два голоса сказали они, и Юри прибавила, — Досыпайте у Заверти, чтобы в случае чего сразу туда. Здесь быть уже очень опасно.

— Даже в юниверскафе, с активированными Мечами Власти?

— ОСОБЕННО в юниверскафе и с ними! — взволнованно уточнила Юри.

— Тогда едем, — отреагировала Валькирия, — Я взяла вас на буксир, детки. Держите шляпы-ы!

Коршиане отключились, я было снова задремал, но что-то не давало уснуть. Внезапно в голове промелькнула смутная мысль. Я выловил ее, как скользкую, уворачивающуюся рыбу: «У тебя ж есть Вадда — всезнайка! Вы в одной вселенной. Так взял бы и сходил к нему, да задал пару вопросов, хотя бы парочку из того списка загадок, которые тебе досаждают!»

Попробовал идею на вкус, и она показалась толковой. Тогда я сел. Тело было почти в порядке. Бегло глянул на часы, высвеченные в визоре, прикинул: получилось, что одни тхерранские сутки как раз кончались. Следовательно, я очухался после Тронного Испытания. Следовательно, я могу сходить на «Серебристый Призрак», возле которого мы и так скоро окажемся. Глянул вбок, где зависло тело Кобры, влево, где чернели мечи, с некоторым усилием встал.

— Доброе утро, — буркнула Валькирия, — Лежал бы, мы и так приедем через десять минут.

— «Задуманное исполняй без промедления!» — процитировал я Первую-Из-Великих, — Валькирия, дай мне меч и энергоскафандр. Я хочу на «Призрак». Надо кое о чем поговорить.

— Вали, если не будешь завтракать, — буркнула капсула, сунула мне палочку энергоскафандра, а меч ткнулся в руки самостоятельно. И вот, ощущая глухую тревогу, я оказался в рубиновом свете пилотской кабины «Серебристого Призрака». Что-то было не так. Я не сомневался с том, что со мной действительно провели сеанс связи. Этот тип мгновенной передачи информации напрямую от сознания к сознанию требовал неведомо огромных ресурсов и был одним из тайн Империи. Я назвал его «Крипто», поскольку тхерранское обозначение состояло из ста семидесяти пяти слогов, соединяющихся в бессмыслицу вроде земного «акогдасказалчетыреполучилсинякподглазтричетыретридвараз…» и т. д. И Вадда действительно мог назвать мне имена, координаты и другое, касающееся Гроссмейстеров, играющих нами.

И на месте любого из них, стремящихся к полной анонимности, я бы принял меры…

Вадда поднял на меня ввалившиеся, окруженные темными пятнами глаза, надтреснуто проговорил, не удосуживаясь разделять слова:

— Пришелзначитзнаюявсетвоипроблемы и могбыответить ноужемаловремени этопотом. Помниглавное — мывсемногосмертные, кроме Юри, сохраниее любой ценой! Вас с Дэвом никто не тронет, но все жаждут использовать. Имя Мани. Вспомни полный перевод ее имени…

Чудовищный удар потряс корабль от носа до кормы — словно мы врезались в скалу, все закрутилось перед глазами, затрещали и застонали переборки, я вцепился в меч, который использовал свои неведомые механизмы и буквально обернул меня вокруг себя. Затрещал позвоночник, я чуть не разорвался пополам, зато притормозил и врезался в стенку с меньшей скоростью, хотя все равно приложился основательно — аж в голове загудело. Рядом в резко пахнущем оранжевом пятне прилипло расплющенное ударом тело Вадды. Меня что-то толкнуло в ногу. Я обернулся. Тирре ударом о металл конструкции отрезало голову, а толкала мою ногу агонизирующая, сокращающаяся рука. Тут стена стала стеной, а пол-полом. Я грохнулся на зад, с мягкими шлепками