Друид скрытого листа - Василий "Woolfo" Мана-мана

Не став рассказывать наши подозрения насчет Минато, Кеори сказала, что он запечатал умирающую мать Наруко в ней вместе с лисой, а у доброго дядюшки Кузьмы есть способ, чтобы ее воскресить. У нас все равно бы не получилось держать все в секрете, особенно после воскрешения Кушины, так что мы решили заранее сообщить хорошую новость. К тому же из-за магической клятвы мы не рисковали, что ребенок раскроет наши секрета, а значит, могли особо и не скрываться.

Еще, когда девушки расспрашивали лису об ее жизни, я узнал, почему у Курамы другой пол, отличающийся от того, о котором знали даже Исобу с Сайкеном. Оказалось, что изначально у зверей и не было какого-то определенного пола, ведь они были просто сгустками чакры. Все дело было в изначальных установках, сделанных Хагоромо, а после же на зверей повлияла чакра их джинчурики. Так, Курама, будучи заперт в телах женщинах Узумаки, впитал в себя их частичку, и уже третье запечатывание закрепило изменения.

Со дня откровений, Наруко стала каждый день бегать к инкубатору, ожидая, когда сможет увидеть свою мать и ее не волновало, что до этого момента пройдет не один месяц. Поначалу нам даже приходилось ее уводить оттуда, заставляя вернуться в деревню, но со временем девочка хоть и продолжила бегать к дереву с капсулой, стала делать это только для того, чтобы поздороваться и попрощаться перед уходом.

Наконец настал долгожданный день, когда Кушина должна была прийти в себя и открыть глаза. За месяц до этого я уже провел процедуру по переносу души в новое тело, чтобы она могла спокойно слиться с ним, а тело бы приобрело черты прошлой внешности женщины. Не став сразу будить мать Наруко при переносе, я поместил женщину в искусственную кому, чтобы та пропустила время реабилитации. Питательная жидкость инкубатора, должна была помочь мне с этим, сократив срок адаптации в несколько раз.

Чтобы пробуждение прошло как можно мягче, Кеори отправилась в одиночку помогать Кушине со вторым рождением. Мы же стали ждать женщин в соседнем помещении, чтобы излишне не напрягать дезориентированную поначалу Узумаки. Правда все пошло не по плану, когда еле одетая и мокрая Кушина выбежала к нам и, сразу найдя взглядом свою дочь, заключила ее в своих объятьях.

— Ну, как-то так.

Сказала вышедшая за ней Кеори, вытирая липкие руки полотенцем. Мы явно недооценили материнские чувства Кушины, которая, не успев прийти в себя, стала узнавать, что стало с ее дочерью. Хорошо еще было, что Кеори успела набросить на нее халат, прежде чем та сбежала, узнав, что Наруко сидит за дверью, иначе бы мы могли увидели голую жену Хокаге.

Нам и оставалось только то, что дать сначала наговориться матери с дочерью, прежде чем та сможет поговорить с нами. Теперь у нас в лагере было две неполноценные семьи, и только я выделялся на их фоне, являясь все еще сиротой. Решив исправить такую несправедливость, я намерился навестить спасительницу этого тела, раз всем в ближайшее время будет явно не до меня.

Глава 12. Переезд в другую страну

После того как я вытащил Исобу из печати Ягуры, настал черед освободить другого зверя, но с ним пришлось вдвойне попотеть. Поначалу учитель джинчурики не хотел подпускать меня к своему ученику, говоря, что сам со всем разберется. Пришлось надавить на него авторитетом Мизукаге, но и это не помогало, пока я не объяснил ему, чуть ли не на пальцах, что любое вмешательство может убить не только его, но и Утакату. Только после того, как я указал на ошибку в расчетах Харусаме, он позволил мне взглянуть на джинчурики и то, только при его присутствии.

После того как я получил чакру Рокуби, обнаружилось еще одно осложнение. Даже после того, как я сильно разбавлял чакру зверя, она все равно разъедала любых слизней, а сам Сайкен, когда я ему рассказал о проблемах, отказался менять свою форму. Для того же, чтобы оставить хвостатому прежний облик, мне пришлось потрудиться.

Взяв простого слизня, я вначале напитал его природной энергией и позволил ему изменится не только внутренне, но и просто увеличиться. В прошлые разы я как раз контролировал этот процесс, в этом же случае я решил поступить по-другому. Когда же слизняк подрос, я добавил в раствор немного едкой чакры, отчего подопытный пострадал, но уже не смертельно. Залечивая свои раны, слизень уменьшился, пустив на борьбу с чакрой все что мог.

Повторяя цикл роста и оздоровительного похудения, я смог добиться того, что слизняк стал привыкать к чакре, и мне уже не приходилось его мучать. Повышая теперь концентрацию, я довел сосуд до нужного состояния, когда приступил к извлечению.

При операции мне пришлось воспользоваться иллюзией, прикрывая новое тело Сайкена, чтобы ненужный помощник не помешал процессу. Официально ведь я уменьшал контроль над чакрой хвостатому монстру, давая джинчурики повышенный доступ. По факту же я просто убрал второго пилота, оставив все управление Утакате.

Дав Сайкену время на привыкание к телу, которое не имело рук и ног, я посадил его на автобусе направляющийся в скрытый лагерь. Отправив слизня, который вернул себе конечности с помощью чакры, я, больше не распыляясь, вернулся к выращиванию чакродеревьев.

За прошедший год, с того момента, как я поселился в деревне, произошло несколько значительных перемен, и некоторые из них были очень хорошими для меня. Так, например, наши отношения с Мей перешли на следующий уровень, и она переехала ко мне со своими вещами, а когда я стал зарабатывать благодаря своим садам, так и вовсе забросила долгосрочные миссии, чтобы проводить больше времени вдвоем. Да, я наконец-то стал продавать свои сады, когда деревня выполнила мою миссию, но думаю, что обо всем по порядку.

Так как я не делал секрета из своей деятельности и благодаря языку без костей у Косуке, вскорости чуть ли не вся деревня стала знать о моих чудо фруктах. Торговцы, почуяв прибыль, решили сунуться ко мне со своими предложениями, но я их быстро развернул, указав в сторону старейшин, которые не спешили выполнить условия сделки. По правде сказать, они и не имели возможности заняться моей просьбой, разбираясь с другими проблемами. В итоге шиноби так и не смогли мне помочь с поисками, зато обширная сеть торговцев, знающая чуть ли не всех