Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

ногу, ее ведь после этого придется прирезать и пустить в общий котел. К конине я, конечно, пристрастился за последнее время, мясо вкусное, нежирное, но все равно скакуна было жалко.

Никита, похоже, о корягах не волновался, поэтому горячил своего коня, что было силы. Он быстро обогнал меня на полтора корпуса и продолжал увеличивать разрыв. Тогда и я решил ускориться, тем более, что ехал я по примятой моим товарищем траве, так что можно было не волноваться о том, что лошадь обо что-то споткнется.

Ветер бил в лицо, развевая волосы. Нет, все-таки весело это – гоняться, не удивлюсь, если где-нибудь в этом мире так и вообще гонки на лошадях устраивают. А что, почему бы и нет. Если есть любители ставить деньги на кулачных бойцов, то должны быть и желающие поставить на того, кто первым прискачет на место.

Когда конь Никиты стал подниматься на холм, он чуть-чуть замедлился, и я его почти догнал. При желании мог бы, наверное, наклониться в седле схватить его скакуна за хвост. Правда наверняка меня выдернуло бы из седла, или его конь попросту лягнул бы меня и все, поэтому делать этого я не стал.

Скоро мы оказались на вершине холма. Никита, разумеется, первым, что ни меня, ни его не удивило. Ну а как иначе, у него-то конь боевой, а у меня обыкновенная рабочая лошадка, которую мы использовали чаще как заводную. Хотя у меня больше половины лошадей – рабочие, еще часть – взятые трофеями с татар, неприхотливые степные, а боевых совсем немного. Но мы и так умудрялись вполне успешно воевать.

– Хороший у тебя конь, – проговорил, когда мой конь забрался на вершину холма. – И ты наездник хороший, Никита. Много лучше меня. Молодец.

– Лодьи, – ответил боярич, и я заметил, что он пристально уставился на водную гладь Днепра. Он показал пальцем и повторил. – Лодьи идут.

Я присмотрелся, и увидел, что там действительно были лодьи. Всего их было, и с такого расстояния я не мог рассмотреть на них людей. Так, видел фигуры, размерами больше похожие на муравьев. Вопрос был только в том, кто бы это мог быть. У нашего войска лодок не было, а все торговые, которые использовали для доставки сюда воинов, уже отогнали обратно в Киев, чтобы вернуть владельцам. Ну да, нельзя же, чтобы у людей торговля стояла.

– Как думаешь, кто это может быть? – спросил я.

– Могут быть торговцы, – ответил боярич. – А могут и крымчане. Может быть, до них весть дошла, что землей до крепости не добраться, и они решили высадиться у самой стены, и на нее по веревкам подняться. Крымчане лодьи ладят, они же на них в набеги ходят на Кубань.

Надо же, и он об этом знал. А я нет. Пока с Иваном не поговорил, так вообще ничего о наших врагах не знал. А знал бы, может быть и поостерегся бы предлагать тот чертов ложный штурм, во время которого погибло столько людей.

– А как до них весть-то дошла? – спросил я. – Никого ведь не осталось, всех перебили. А единственный выживший сейчас в клетке сидит, специально для него сколоченной.

– Видимо не всех, – пробормотал боярич Никита и посмотрел на меня. – Что делать будем?

– Они против течения гребут, да и без парусов, сам видишь, ветер им не попутный. Значит, если мы быстро поедем, то можем их обогнать, и наших предупредить. – Поехали, боярич Никита, расскажем Резаному Ухо, что мы тут увидели.

И мы снова пустили коней вскачь.

Глава 16

Союз Торговых Городов. Херсон. Конец лета 2225-го года от Рождества Христова.

Мы успели раньше, чем люди на ладьях, правда, опередили их совсем немного. Если бы не течение то, думаю, они бы нас точно обогнали, а так им пришлось грести. Это было нам на руку, если они гребли, значит, должны были устать. Думаю, после того, как ты несколько часов ворочал весло, махать мечом или стрелять из лука будет не так уж и просто.

Проблемой было то, что я отправил своих парней отдыхать. И если я прав в своих суждениях, то драться сейчас они уже не смогут. Кто-то наверняка купил выпивки у коробейников и сейчас уже успел выпить, а пьяному в строю делать нечего. Да и все ведь разбрелись по лагерю, искать их теперь и собирать вместе.

Хотя мне казалось, что если на ладьях плывут крымчане, то в драку они не полезут. А попытаются как-нибудь попасть в крепость. И вряд ли через разбитые ворота или проломы в стенах, которые уже успели проделать наши четыре камнемета. Наверняка они попытаются найти другой путь.

– Собирай наших, – все же решил я крикнуть бояричу Никите, когда мы добрались до окраины лагеря. – Ждите меня у шатра, если что, но сами к крепости не идите. Я сразу к Ивану поскачу, расскажу ему о том, что мы видели.

И направил лошадь дальше, глубь лагеря. Здесь уже было особо не разогнаться, потому что на дороге постоянно сновали люди, но это все равно было быстрее, чем пешком. Поэтому скоро я остановился у шатра, в котором жил Иван Резаное Ухо. Оставалось только надеяться, что воевода сейчас здесь, а не руководит осадой где-нибудь в другом месте.

Его наемники меня уже знали, так что никто меня не остановил, тем более люди видели, что я спешил. Я смахнул в сторону полог шатра и вошел внутрь.

Иван был здесь, он сидел за небольшим столом и ел что-то из деревянной миски деревянной же ложкой. Мне даже неудобно стало отвлекать человека от трапезы, но с другой стороны повод был, причем очень важный. Не думаю, что кто-то из наемников наблюдал за рекой, скорее всего караулы были расставлены на дорогах, ну и в тех местах, где может пройти войско.

– Воевода, – проговорил я. – Там по вверх по Днепру ладьи идут. Мы гулять вдоль реки ехали, случайно заметили. Подумали, это крымчане могут быть, ну и я к тебе сразу поехал.

– По воде говоришь? – тут же отложил в сторону ложку воевода. – Сколько их?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я только ладьи видел, а до людей-то далеко. Река широкая, я их пересчитать не смог.

– Ладей сколько? – терпеливо спросил Иван.

Ну да, как-то я и не подумал, что примерно прикинуть количество людей можно по лодкам. А точнее по количеству пар весел. Правда, и на веслах могут по два человека сидеть.

– Три, – ответил я. – Не очень большие, но