Часовые I. Марс наш! - Эдуард Павлович Поляков

Решив, что это всё, Борис было потянулся чокнуться, но Лиза остановила напарника.

— Не всё прошло гладко, — наградив Кузю серьёзным взглядом, добавил ремарку я. — У некоторых из нас были неудачи, но они стали источником бесценного опыта, который вы, друзья-товарищи, не могли бы получить ни в одном учебном центре. Благодаря этим неудачам, вам — и особенно мне — даётся возможность улучшить свои навыки, проанализировать ошибки и извлечь уроки, которые помогут нам в будущем. Надеюсь, этот великолепный винтажный коньяк из стаканчиков из туалетной бумаги запомнится вам на всю жизнь! Горжусь тем, что имею честь находиться рядом с вами! За Часовых!

Просящие глаза Бориса прямо кричали: «Ну вот сейчас? Сейчас можно?». И с улыбкой я ему одобряюще кивнул.

— Можно!

После троекратного «Ура!» с чоканьем и расплёскиванием ребята наконец причастились одной бутылки! А я, оглядывая их, осознавал себя на той величине счастья, которую прежде дарила только первая бумажная публикация. Кто знает, а может, моё призвание и не писательство вовсе, а, например, всё это⁈

Народ оклемался, пошли негромкие шепотки и подначки. Но я ещё не закончил.

— А теперь, когда официальное посвящение можно считать оконченным, вернёмся к нашим баранам.

— Может быть, к нашим Часовым? — в свойственной себе манере поправила меня Гагарина.

— Ну, с Часовыми — это пока громко, а вот баранам в самый раз, — подмигнул я ей.

Ох уж этот характер карьеристки.

— Ну, а если серьёзно, по итогу первого боевого крещения принимайте и первые назначения.

Глава 30

Ага, заинтересовал. Тут же все шепотки смолкли, чёрт, даже Цлав и Толмацкий, наши «двое из ларца», изобразили некое подобие интереса.

— Но об этом позже, — обломал я их ожидания.

— Эй! Так нечестно! — запротестовала Гагарина.

В этот момент я твёрдо дал себе зарок не связываться с карьеристками.

— Сумрак, напомню, что помимо полевой работы на тебе висят ещё и обязательства Первого Часового, — с лёгкой игривостью в голосе поведала нейрокомендантша.

— Ну что такое? Нормально же общались! — взвыл я на слово «обязательства».

— Дважды звонили из Кремля и требовали соединить с тобой.

— И что вы? — полюбопытствовал я.

— Будут мне ещё какие-то указывать! — хмыкнула Клавдия Леонтьевна. — Сообщила, что ввиду ограничений и жёсткой экономии вычислительных ресурсов требования Кремля отправлены на обработку. Примерное время ожидания: от шести до восьми календарных месяцев.

— Вот те на! — восхитился я изощрённому канцелярскому юмору нейрокомендантши.

— А нечего мной командовать!

— Ну хотя бы ознакомиться мне всё равно нужно, — принял я неотвратимое.

Взглянув на настенные часы, отметил, что большая стрелка почти указывала на полдень. Свободное время, которого и так в последние дни было прямо не очень, уверенно сокращалось.

— Короче, кадеты, — хлопнул я в ладоши, привлекая внимания. — Время почти двенадцать, интервью с американским Познером у нас в… — затянул я, и Клавдия Леонтьевна тут же пришла на помощь.

— В семь.

— Значит, до шести часов объявляется свободное время. Можете встретиться со знакомыми, съесть мороженое в парке, сходить в кино. Но в 18:00 всем быть в расположении башни Часовых. Кто опоздает, отправляется к Кузе на скамейку запасных.

Все заворожённо слушали, будто хотели продолжения, но у меня было «всё», поэтому, скорчив свою самую скептическую гримасу, я спросил:

— Ну и кому сидим? Зачем ждём? — подгоняя их, я хлопнул в ладоши. — Вперёд, вперёд, вперёд! И пожалуйста, сделайте так, чтобы мне не было снова за вас мучительно стыдно.

Народ тут же засуетился, обсуждая планы на неожиданную увольнительную. Засуетились все, кроме Кузи. Ему по несчастному случаю и личному косяку было суждено провести увольнительную на медицинской койке. И, поймав мою вроде незаметную оговорку, парень всё же спросил:

— А почему это «снова»? С вами мы ещё не косячили! — честно возмутился он.

И был, чёрт возьми, прав.

— Вы — не косячили, а вот остальные? — я с озорством и укоризной посмотрел на Чуваша и Комсомолку.

Они, в свою очередь, пристыженно посмотрели на меня и тоже улыбнулись. Намек на их первую увольнительную со мной ещё на «Земле 505» попал, что называется, по адресу. А заодно и между строк намекнул задиравшемуся при знакомстве Кузе, что в моей иерархии Борис и Елизавета стоят несколько выше остальных. Как говорилось в одной из цитат моего первого бестселлера «Рэд Машин»: «У меня с ними гораздо больше контекста…».

Часом позже…

— Сумрак, тут Барагозин снова звонит.

— Прям председатель Партии? Не его шестёрки, а самолично? — глядя через панорамное стекло с высоты собственного кабинета на Кремль, произнес я.

Вот в чём в чём, а в чувстве стиля моему предшественнику отказать было нельзя. Если квартира — то целый пентхаус в сталинской высотке в центре Москвы! Если часы — то винтажная драгоценная коллекция, либо подаренные кем-то из первых лиц мира! Если автомобиль — то такой, чтобы Джеймс Бонд английским чаем подавился!

Кстати о Джеймсе Бонде! Интересно, а в этом мире он существует? Ну ведь Часовые, да и виталиканские «Дозорные» в каком-то роде тоже супершпионы! Не совсем так, как вещал Ян Флеминг, но что-то схожее определённо имеется.

— Так что делать? — вырвала меня из байроновских размышлений Клавдия Леонтьевна.

— Соединяйте, — предчувствуя тяжёлый разговор, тяжело выдохнул я.

— Мэлс Игоревич, вы что себе позволяете? — с места в карьер начал наседать на меня Барагозин. — Какое право вы имели проводить спецоперацию без уведомления вышестоящих органов? Какое вы имели право забирать наших свидетелей? Кто вам позволял назначать несогласованное интервью и…

— В смысле, свидетелей? Не подозреваемых? — зацепился я за его оговорку.

Оговорку по Фрейду, надо сказать. Признаться, вся эта история с террористами в космопорту шита белыми нитками. Вечный штрафник по работе, которому я бы не доверил и пивной ларёк охранять, вдруг за день до нападения был назначен старшим смены. Никто иной, как сам глава ВЛКСМ целой Советской республики, так и вовсе оказался соучастником и одним из руководителей нападения!

И верить в то, что это чистая случайность, к которой приложили руку спящие агенты, верилось с трудом.

— Свидетелей, подозреваемых… Какая разница? — всё больше обретая уверенность, продолжал Барагозин, набирая обороты. — Вам что было