Кошмар мага - Мстислав Константинович Коган

дышит, уперев свободную руку в бок. Удар всё-таки зацепил его, хоть и не прорезал кольчугу, и теперь по рёбрам мага наверняка начинает разливаться большой, болезненный синяк. Из моей груди вырывается глухой рык. Сомнений нет. Сожалений тоже. Только азарт боя, подогреваемая клокочущей внутри злостью. Ты слабее. Может быть, ты неплохой фехтовальщик там, на тренировочной площадке, где победу приносят касания, а бой длится до первой царапины. Но сейчас, в реальной драке, ты сдохнешь.

Ноги бросают тело вперёд. Альберт тут же выставляет клинок, пытаясь ткнуть меня в лицо. Но второй рукой за рукоять перехватить его просто не успевает. Короткий взмах слева от груди и вверх. Остриё кацбальгера отклоняется, легонько цепляет бацинет в районе уха и уходит в сторону. Маг на мгновение теряет контроль. И не успевает заметить сжатую в кулак латную рукавицу, несущуюся навстречу его животу. Удар. Тихо звякает кольчуга. Упирается в стёганку и вместе с поддоспешником проминается под тяжестью моего удара. Из глотки Альберта с шумом вырывается воздух. Моё тело рефлекторно делает ещё один шаг вперёд. Рука выбрасывается вверх. Пальцы хватаются за край шапели и тянут его назад. Прямо перед глазами маячит испуганное лицом мага. Удар. Прямой и короткий, головой в лоб. Раздаётся мерзкий, чавкающий хруст ломающегося носа. Альберта отбрасывает назад. Он свободной рукой упирается в пульт управления, пытаясь не упасть и вновь болезненно стонет. По рту и подбородку мага расплескалась тёмно-красная кровь.

Сюзанна вновь замахивается. Бьёт, размашистым рубящим ударом сбоку и вверх. Пытается достать шею Айлин. Они стоят слишком близко. У девушки уже нет возможности размахнуться и уколоть её рапирой. Нет возможности отразить удар. А дага и вовсе лежит на полу за спиной Сюзанны. Кромка меча с неумолимой обречённостью движется к своей цели. По комнате разносится глухой стон Альберта. Колдунья в последний момент дёргается, пытаясь посмотреть, что с ним. И допускает ошибку, на долю секунды теряя из поля зрения Айлин и полку за ней. Девушка делает шаг в сторону. Лезвие фальшиона со свистом рассекает воздух в том месте, где она только что стояла. Удар. Металл рубит дерево и застревает в его волокнах. Сюзанна рефлекторно хватается за рукоятку второй рукой, пытаясь вырвать оружие. И допускает вторую ошибку. Айлин делает шаг назад, получая наконец пространство для удара. Колдунья дёргает за рукоять. Дерево нехотя, с натужным скрежетом отпускает лезвие. Инерция разворачивает колдунью лицом к Айлин. Укол. На несколько долгих секунд всё замирает. Сюзанна пытается скосить глаза вниз. Разглядеть, что именно так жжёт её горло. Но видит только серое тонкое лезвие, край которого уходит куда-то под подбородок. Неуверенно, пошатываясь, делает шаг назад. Пытается что-то сказать. Но вместо слов из горла вырывается тихий, хлюпающий свист. На губах начинают вспухать кровавые пузыри. Она снова пошатывается. Делает шаг в сторону, опираясь свободной рукой на стол. Клинок, вывалившись из её разжавшихся пальцев с тихим звоном падает на пол. Следом хрипя и булькая начинает оседать сама колдунья.

«Нет!» — крик Альберта бьёт по ушам, на мгновение оглушая. Маг, забыв про боль, прыгает вперёд. Бьёт сбоку вверх, наотмашь, пытаясь достать горло. Рука поднимает клинок. Мечи скрежещут друг об друга, но давление тут же исчезает, а серый взблеск появляется справа. Тело делает шаг в сторону. Но спина упирается в кромку стола, а длинный бастард так быстро не развернуть. Удар приходится левое плечо, которое тут же вспыхивает вспышкой острой боли. Рана на нем затянуться ещё не успела. Маг снова отступает, но тут же делает шаг вперёд и прямой выпад, пытаясь зацепить лицо. Доворачиваю руку, уводя его клинок вниз. Альберт отпрыгивает. Размахивается и бьёт прямым сверху.

Ошибка. Мои губы тут же искривляются в хищной ухмылке. Уж с этим то я прекрасно помню что делать. Руки тянут бастард вверх, закрывая меня от удара. Правая ладонь ставит лезвие горизонтально, раскрытая левая упирается кожей перчатки в его кромку. Тяжесть удара заставляет локти чуть согнуться, но в следующий миг я опускаю левую руку вниз и вбок, направляя клинок мага в сторону. Доворачиваю правую руку и корпус. Яблоко на рукояти залетает ему прямо под кромку чуть съехавшего на лоб шлема. Слышится глухой, чавкающий удар. Хруст ломающихся костей лица. Кацбальгер выскальзывает из пальцев Альберта, со звоном падая на пол. Маг отшатывается закрывая лицо ладонью. Между пальцами его перчатки струится кровь. Я отпускаю бастард. Тот с глухим звоном падает на пол. Делаю шаг вперёд. Левой рукой хватаю ошарашенного мага за грудки. Правая вытаскивает из ножен корд. Прямой, колющий удар в лицо.

Несколько долгих мгновений колдун стоит, переводя взгляд единственного уцелевшего глаза то на меня, то на рукоятку кинжала, торчащую из под края его шапели. В нем читается боль, ужас и удивление. Непонимание, как это вообще могло случиться. Нежелание признать, что ты уже мёртв. Альберт покачивается. Делает шаг вперёд. Нелепо взмахивает руками. А в следующую секунду его тело падает вперёд, сгребая со стола несколько истрёпанных свитков. Глухо ударяется об стол, затем об пол. И больше не двигается. Из моей груди с шумом вырывается воздух. На пол с подбородка капает кровь.

О пол снова звякнул клинок. Я резко повернулся. И увидел, как Айлин хватается за полку, пытаясь удержаться на ногах. Свободная рука лежит на животе. Я сорвался с места. В три прыжка преодолел комнату. Схватил девушку за плечи, не давая ей упасть. Заглянул в глаза.

— Ты как? Где болит? Кровь есть? — я старался, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Чтобы охватившая меня паника не передалась ей. Но в нем всё равно чувствовалась нервная дрожь. Не хватало только после всего случившегося ещё и её потерять.

— Н… — девушка тяжело дышала, — Нормально… Только рана болит и чешется.

— Так, обопрись спиной на стеллаж, — бросил я, стаскивая с рук латные рукавицы.

Девушка молча кивнула и дрожащими пальцами взялась за застёжку шлема. В следующий миг каска упала на пол. Затем мы осторожно, медленно сняли кольчугу, протащив её через голову. Айлин ухватилась руками за стеллаж, стараясь не рухнуть, а я принялся распускать завязки стёганки. Медленно, нехотя раздвинул её ткань в сторону, боясь увидеть худшее. И шумно, с облегчением выдохнул. Тряпки, заменившие нам бинты, были чистыми. Настолько, насколько вообще может быть чистой разрезанная на полосы нательная рубаха. Разве что по краям повязки виднелись две тонкие полоски пропитанной потом ткани. Но крови не было. Значит, как минимум внешний шов не разошёлся. А вот внутренний…

Я невольно бросил короткий взгляд через плечо. Заметил