Путешествие идиота - Игорь Поль

Вздрагиваю от рева самолета над головой. Разглядеть что-то в густой облачности – пустое дело. Но я все же поднимаю голову и смотрю вверх, прикрывая глаза рукой. От дождя. Вроде бы нет никакой неожиданности – Триста двадцатый обычно заранее успевает предупредить меня о приближении летающей машины. И все равно вздрагиваю от звука. Правда, случается это редко. Беляница – место глухое. Нет до него никому никакого дела. И самолеты эти – чужие, не наши. Но каждый раз рев в облаках я встречаю с какой-то непонятной грустью. Или надеждой. Знаете, это как потерять что-то навсегда. Что-то дорогое и важное. С потерей чего никак смириться не можешь.

– Тебя не хотеть забирать на небо? – интересуется мой напарник. Воин по имени Николас. Бородатый, как и все тут. Невысокий и коренастый. Я теперь тоже с бородой. Так тут принято.

Николас замечает все вокруг. Определяет, когда ветер усилится и надо прятаться в укрытии, чтобы не унесло незнамо куда. Знает, когда вода в болоте поднимется. Так что успеваем уйти по мелководью до того, как большая волна придет. Хищников в засаде видит. Так же легко он замечает и мое беспокойство.

– Не хотеть,– отвечаю ему. Стараясь не шуметь, поплотнее закутываюсь в плащ из грубой ткани, покрытый сверху черной упаковочной пленкой. Она довольно сильно шелестит под дождем. Но зато и отлично маскирует нас на почерневшем от постоянных дождей пейзаже.

– Не хотеть тут остаться? Хотеть улетать? – Николасу явно охота поговорить.

Пожимаю плечами. Сказать «да» – обидится. Сказать «нет» – соврать. А врать не слишком охота. И не только потому, что я такой примерный. Просто потому, что ложь тут нутром чуют. Они ведь простые люди совсем. И нравы у них простые. И чувства. И потому человеку, который солгал однажды, нипочем никогда не поверят. Даже если он просто постеснялся правду сказать. Оттого и юсов пришлых здесь не жалуют. Душа у них двойная, будто дно чемодана у контрабандиста. Во сказал! И откуда что берется? Тут и слов-то таких никогда не слыхивали. Откуда тут контрабанда, если ближайшая таможня в нескольких световых годах?

– Мне тут тоже не хотеть быть,– говорит Николас.– Но нет ходить где. Мой не летать.

– Чтобы жить там, откуда я, летать вовсе не обязательно,– отвечаю я, думая о своем.

– Нет?

– Нет. Люди всюду разные. Есть те, кто летает. А есть те, кто хлеб растит.

– Воин тоже быть?

– Конечно. Где их нет…

– Хорошо есть. Мой воин. Прийти Император, мой быть воин. Мой уметь хорошо.

Я улыбаюсь. Как быстро эти бесхитростные люди поверили в нового бога. Император для них теперь – это солнце над головой и возможность хлеб растить. Они еще не забыли свои легенды, в которых говорится, что раньше тут на холмах хлеб колосился. Без всяких там теплиц. Без крыши, просто под открытым небом. И еще скот пасся. А про крокодилов да рыбу хищную тут и знать не знали. Как и про болота. Мне эти легенды Бранка рассказывала. И Мила. И другие женщины тоже. Мне не хочется их разубеждать. Вряд ли им светит что-то при Генрихе. Понаедут сюда всякие хлыщи да бездельники. Такие, как в Плиме. Начнут по-своему все кроить. А эти люди как были без прав, так и будут. Как родители Васу на Йорке. И как сам Васу. В этом мире все так странно скроено. Иногда мне кажется, что все будто специально так устроено, чтобы люди одинокими себя ощущали.