Наномашины, Кошмар Академии! Том 10 - Николай Николаевич Новиков

главе с Хозяином стояли где-то посреди зимнего леса в Сибири. Неподалёку, в нескольких километрах, находилась пара людских деревушек. И все бы они были давно сожраны, если бы… не появившаяся из неоткуда проблема.

— Друзья, мы все одной крови. Почти. По крайней мере она у нас всех красная, — затирал ребёнок в рогатой маске, — Может мы просто объединимся, построим стабильное лесное царство, и будем жить счастливо? Обещаю, я…

— Закрой. Рот. Человек! — прорычал яогуай-медведь, стоящий на двух лапах, — Такая малявка как ты не может быть Хозяином! — он указывает на себя, — Я! Я истинный Хозяин Леса!

Ему «забили стрелу». Ему! Самому свирепому хозяину леса! Якобы, пришёл хозяин другого, и собирается сместить Его с престола! И яогуай ожидал битвы, ожидал встретиться лицом к лицу с кровожадным чудовищем! Но к нему пришёл… сраный человеческий ребёнок? Пха! Да это смешно! Смешно и оскорбительно!

В итоге посреди дневного зимнего леса лицом к лицу стоял огромный медведь и мелкий рогатый ребёнок, оба в окружении своих свит. Да и какие там свиты… у ребёнка: потасканный жирный медведь, доходяги и крысы. Крысы, вашу мать!

— Эх. Точно отказываешься? Медведь ты здоровый, сильный, пригодился бы… — вздыхает ребёнок.

— Я выгрызу твои кишки и трахну в сочащиеся раны, — оскалился медведь.

— Ясно… ну тогда будем драться… — вздыхает он вновь.

Все понимает к чему всё идёт — дуэль за престол! Поэтому покорно расходятся, образовывая арену вокруг двух претендентов.

И на удивление, в неё залетает кто-то третий. Птица. Это был… голубь⁈ Да, чёртов белоснежный голубь с зелёным венком на голове сел на плечо ребёнка!

— Что это⁈ Ты, трус, не хочешь сражаться в честной дуэли⁈ – рявкнул медведь.

— Это мой фамильяр. Моя сила. Это не отдельное существо — это моя часть! Материальная энергия. Ты знаешь, что такое фамильяр, глупое животное? — он пересаживает голубя на палец, и между ними образуется видимая связь, чёрный дымчатый поток от ядра к ядру, — Сила. Моя. Видишь?

— Пф. Конечно, я знаю, что такое фамильяр! Не считай меня за пещерного идиота! Я — яогуай! Великий демонический зверь, благословлённый…

— Да-да, молодец. Когда начнём?

— Человеческая тварь… — прорычал он, — Тогда начинам прямо сей…

Мальчик взмахивает рукой, и голубь с его пальца срывается! Он взлетает ввысь, его перья покрываются пламенем, а облик увеличивается и деформируется, сквозь огонь превращаясь в белоснежную помесь орла и павлина! Он зависает над головами и, расправив крылья…

Перья с них начинают срываться вниз, превращаясь в белоснежные металлические копья!

Бах-бах-бах! Он начинает решетить землю, а вместе с ней попадая и по медведю! И с каждым мигом этой атаки, тело фамильяра всё больше раскалялось, всё больше светилось подобно солнцу!

И лучи с этого солнца сорвались. Золотые и испепеляющие.

*Вжу-у-у-ум-м-м*, — они с гулом шли по земле, оставляя выжженные борозды.

Количество лучей всё увеличивалось, и все они постепенно смещались к медведю с пробитыми мышцами, пока в какой-то момент не сошлись на нём все!

Оставив от него изрешечённую выжженную тушу.

Птица издала небесный крик, и пикированием села на плечо хозяина. Теперь она не сжималась до жалкого голубя, а так и оставалась величественной помесью орла и павлина, зелёный венок с которой превратился в свисающие терновые лозы.

Мальчик протяжно выдыхает с заметной усталостью.

— Вопросы? — повернулся он.

Все молчали. Только крысы довольно скалились, явно радостные. Впрочем…

Не все заткнули рты.

— Это ничего не значит! — вышла огромная помесь бобра и бегемота, — Это — не честь! Сражайся сам или умри! Потому что я… я лично вызываю тебя на поединок за трон!

Свита прошлого короля, — ныне пребывающем в форме шашлыка, — оскалилась и зарычала. Они были с ним согласны. Так и есть! Это личный поединок! Теперь фамильяры запрещены!

— Ну… окей, — вздыхает ребёнок.

Он щёлкает пальцами, и из кустов ему в руку влетает трезубец. Мальчик разваривается и одним движением отправляет оружие прямо в шею оппонента! Костяное остриё пробивает кожу, однако застревает в плотном бронированном мясе яогуая! Он выживает!

— Ты жив?

— Я… ещё… не… — хрипел он.

Мальчик щёлкает пальцами, и трезубец влетает обратно в руку. Он снова целится. Швыряет! Попадание в тоже место! Пробил дальше.

Щёлкает. Ловит. Метает!

Снова щёлкает. Снова метает! Бам. Бам. Бам! Словно грёбанный бумеранг, словно сраное йо-йо — этот трезубец летал туда сюда, вбивая шею бегемота. Мальчик повторяет пять раз, пока на последний голова бегемота… не слетает с плеч Бабах! Жирное тело падает к ногам теперь уже его прошлой свиты.

Мальчик снова вздыхает.

— Ну а теперь вопросы? — вновь оглядывает он.

Все молчали. Крысы скалились и пищали ещё активнее. Они были прям счастливы, они ликовали! Впрочем…

Ставки повышались.

— Аружые — удел слабих челавечкав! — последний, кто мог хоть как-то говорить, вышел из ряда зверей.

— Да ну вы издеваетесь?..

— Ти жалак! Типерь ти будишь срожаться са мной только своими…

И мальчик расправил руки. Из его спины выросли две дополнительные, а вокруг раскрылся поток энергии, который медленно начал заполняться чёрной жижей! Кипящей, булькающей, словно таящей в себе смерть и разрушение, а меж тем — словно портал в мир с десятком кошмарных, неживых тварей! Словно портал в саму смерть, словно… жидкое разрушение, гной и темнота. Оно копилось вокруг ребёнка, бурлило, готовясь сорваться!

И ребёнок этим управлял.

— Ладна, йа передумол нащальник, хы-хы, — очень неловко посмеялось нечто похожее на свинью и обезьяну, и криво потопал обратно на кривых обезьяньих ногах.

Мальчик снова вздохнул.

— Ну а ТЕПЕРЬ⁈ — спросил он.

Молчание. Крысы показывали средний палец, это был лучший день за последний год. Впрочем…

Все реально молчали.

— Ну слава яйцам, — фыркнул он.

* * *

Я зашёл в деревушку. Был день, так что увидеть меня труда не составило. Как и мою свиту.

— Уа-а-а-а! — все заверещали, — Монстры вернулись! Спасайтесь! Спасайтесь кто может!

Ну конечно, попробуй тут не завизжать, когда видишь ТАКИХ тварей. Я бы тут одного Потапыча боялся, пусть тот и пухлый мишка. Огромный, чёрный, в шрамах! Ух, страшная скотина!

Единственный, наверное, кто здесь только вдохновляет и привлекает — Михаил. Роскошный голубь с венком сидел на моём плече и всё так же серьёзно и хмуро смотрел на всех своими голубыми птичьими глазами.

Да. Михаил — голубь. На