Седьмая сестра - Надежда Викторовна Ожигина

– Проводник душ до моста Найхэ, – ну прям очень понятно пояснил Юэ Лун. – А-ля, ты должна понимать, что значит «тайная операция» и «внедрение под прикрытием». Но диплом МГУ я получу обязательно!

Увы, рядом со мной в такси ехал не обычный студент, не раздолбай-испод, как представила Китайца Марго. Коллега из Китая с неофициальным визитом, что клятвенно подтвердили те самые дипломат и атташе по культуре, с которыми знакомил меня Юэ Лун. Инспектор I класса из Отряда Желтой реки, подразделение Найхэ.

Фу-ты ну-ты. Аж зубы сводит от официоза.

Кромешник – он и в Китае кромешник, пусть у них вместо Кромки был этот Желтый источник, за которым начинается ад.

Ох, что они орали друг другу с Фроловым, обвиняя во всех смертных грехах!

«Подумать только, команда пастырей во главе с инспектором I класса тайно приезжает в столицу и пытается провести захват дракона, чем срывает операцию агентства “Брюс”!»

«А какого ракшаса кромешники лезут в чужую облаву, не понимая всех тонкостей и взаимосвязей китайской культуры?! Кто этот парень, что сорвал концерт? Влез за пять минут до того, как должен был проявиться дракон и собрать разложенные дары!»

«А какого, простите, черта, милостивый государь, вы решили пожертвовать жизнями ни в чем не повинных российских граждан и иностранных туристов? Почему не доложили о теракте в Бюро? Что за мода – использовать как приманку пятьсот человек в зрительном зале?! Да еще и подвергли опасности внештатную сотрудницу агентства “Брюс”!»

«Императорские сокровища так не охраняют, господин командор, как я берег А-лю во время концерта! Посадил ее рядом с собой, выводил из музыкального транса! А кто играл Баха? Кто разбил инструменты, между прочим, важные улики по делу?»

Их крики, взаимные обвинения смешались в моей голове в один нескончаемый хор. Полифония смыслов. Хорошо хоть, Обухов влез между ними, а то бы действительно подрались, не магией – кулаками, как алкоголики из-за бутылки.

Было ясно: Синг Шё, черный дракон, если и присутствовал где-то поблизости, то спокойно улетел строить новые козни. Его сообщники ослабили цепи, пока начальство собачилось, и ускользнули в небытие. Итог экзотического концерта древнекитайской классической музыки – девять трупов, несколько случаев полной потери рассудка, без счета травм, как физических, так и психологических.

Официальная версия – теракт с применением психотропных веществ. Расследование ведется, усиленные меры безопасности, проверки на дорогах, досмотры… В общем, все, что полагается в подобных кризисных ситуациях.

Дане объявлен выговор по требованию отряда Найхэ. Погуглить бы, что это значит. Вроде какой-то мост… Но ведь я видела своими глазами: если бы Обухов не подставился под удар гастролеров, жертв было бы много больше!

Впрочем, Данила не рыпался: он привык к тому, что Фролов раздает наказания ни за что, а через пять минут отменяет. Но меня коробило от лицемерия. Не хотелось выбирать чью-то сторону. Мечталось замуроваться в башне и показывать им фиги с балкона.

Когда вокруг монстры, предатели, твари, трудно самой не запачкаться.

На подъезде к «Сокольникам» пробрало до слез. Как же хотелось проснуться! Вот здесь, сейчас, в родных переулках! Я обычная девочка из метро, не слишком удачливая скрипачка. Живу в понтовом сталинском доме и влезаю в долги, чтоб оплатить коммуналку. Раньше хотела прославиться, стать востребованной, разбогатеть! Осторожнее нужно мечтать, дорогуша. Вот тебе слава, почет и богатство, востребованность – знай отбивайся. А хочется проснуться обычной!

Поболтать по телефону с Элен, договориться о встрече с Лешкой. С дирижером обсудить новый проект. Но Ленка мертва, Лешка уехал, спасая остатки таланта. А дирижер и квартет… Теперь у меня не будет и этого.

Я видела, какими взглядами меня провожали, когда Юэ Лун вызвал такси, оставив кромешников и китайских пастырей разгребать горы трупов в концертном зале. Моя музыкальная банда смотрела так, что делалось ясно: больше меня не пригласят. Никогда, никуда, ни за какие коврижки. Просто потому, что с такими, как я, приличные лабухи не здороваются и с одних нот не играют.

Больно, до чего больно!

– А-ля, не плачь, ну пожалуйста. Я же правда тебя берег! – Юэ Лун помог выбраться из машины и расплатился с таксистом. – Ты самая чудесная девушка, которую я встречал. Красивая и отчаянно смелая. А то, что ты вытворяешь со скрипкой, – настоящее волшебство! А-ля, ну не сердись на меня! Я не виноват, что служу в полиции, это ведь призвание, не работа…

Он ласково притянул за плечи, поймал в кольцо сильных рук. Мы застыли возле решетки, отделявшей внутренний двор от дороги, и мне слишком хотелось тепла, хоть чьего-нибудь, хоть ненадолго, чтобы сразу вырваться из объятий. Я уткнулась носом ему в плечо и задрожала всем телом, а Юэ Лун целовал мои волосы, ласково гладил по спине, по плечам, забираясь пальцами в вырез платья, все глубже и глубже по позвоночнику. Я вскинулась, посмотрела с укором, а он потянулся к моим губам, и не было сил противиться. Ни сил, ни смысла, ни проблесков разума.

Он успел коснуться, согреть дыханием, учащенным, прерывистым от желания, когда на квартал обрушилась тьма. Погасли окна в квартирах, фонари на улицах, подсветка храма. Даже луну затянуло тучами, смыв с деревьев лимонный сок.

Я вздрогнула, вырвалась из рук Юэ Луна, ласкавших меня все настойчивее. Зашипела от боли в запястье, вызванной травяным браслетом. Скользнула в калитку, хлопнула дверцей и побежала во тьме, на ощупь, на звук, долетавший из моего подъезда. Осы бесновались разъяренным роем, грозили изжалить насмерть, а я спешила к ним за спасением! В чернильном мраке – на второй этаж, ни разу не споткнувшись, не оступившись, будто кто поддерживал под руку, темнее самой темноты. Ключ нашелся сразу и с первой попытки воткнулся в замочную скважину, провернулся, открывая проем.

– Входи! – прошептала я сгустку тени. – Тебе разрешаю проход за порог.

– Уверена, что именно мне? – послышался ехидный вопрос.

– Только тебе, всегда!

Меня подхватили на руки, внесли в квартиру, захлопнули дверь. Я снова оказалась в объятьях мужчины, но безразличие улетучилось и каждое движение имело смысл. Каждое слово, каждый звук в темноте.

– Где этот пастырь успел коснуться? – яростный шепот в ухо. Треск запястий, с силой прижатых к стене, боль в вывернутых плечах.

– Везде! – подколка на грани фола. – Рискнешь повторить этот подвиг? Так же, как он, без боли?

Руки Грига комкали платье, касались бедер, груди, стягивали с плеч легкую ткань, губы обжигали поцелуями кожу, спускаясь все ниже, ниже… Я запустила пальцы в его роскошную гриву, с наслаждением перебирала волосы, ликуя каждой клеточкой тела.

– Если б знала, как я