S-T-I-K-S. Сапфир - Игорь Витте

перешёл в хрип, влажный и полный агонии. Сапфир стиснула зубы, эмпатия передавала все чувства несчастного, умирающего человека. Она уже не могла выносить этот безумный поток, но что-то мешало ей – не давало отключить дар или хотя бы уменьшить область восприятия. Улей будто специально издевался над ней или устраивал свою очередную игру-проверку. Песня килдингов достигла пика, и в этот момент жизнь пленника погасла – резко, как свеча от порыва ветра. Два амбала у щита шагнули вперёд, закрыв его нижнюю часть, и начали что-то вырезать ножами на досках. Когда они отошли, на щите проступила вырезанная надпись: "S-N-I-K-S" и несколько кривых, непонятных символов, будто начертанных когтями. Марфа опустила руки, и танец стих. В наступившей тишине слышались лишь всхлипы и скулёж тех пленников, в ком ещё теплилась надежда. Один из них – молодой, щуплый парень, почти мальчишка – вскочил, крича, умоляя о пощаде, и рванулся к Марфе. Его голос дрожал, срывался почти на визг, но охранники перехватили его и без слов потащили куда-то в сторону. Сапфир задержала дыхание – может, ему сохранят жизнь? Парень продолжал кричать, умолять о пощаде, неестественно выворачивая голову, чтобы видеть Марфу, но волокущие его к платформе с элитником охранники жёстко одёргивали его, не давая возможности повернуться. Сапфир охватил ужас от догадки – куда и зачем тащат парня. В эмоциях твари, что лежала прикованная цепями к платформе, отчётливо возобладал голод, вытесняя все остальные чувства. Тварь ждала корма и предвкушала скорый вкус свежей еды в своей пасти.

У самой платформы с элитником парня схватили за руки и ноги, начали раскачивать, словно мешок с мусором. Он кричал, верещал, его худое тело извивалось, но хватка охранников была железной. Элитник замер в предвкушении, раскрыв пасть ещё шире – зубы блестели в свете факелов, и Сапфир поняла: это уже не в первый раз. Тварь знала, что сейчас будет. Сапфир не верила, не хотела верить до последнего момента, что они скормят парнишку этой машине смерти. «Нет, только не это», – шептала она про себя, активируя дар. Прищурившись, она выставила ладонь вперёд и послала мысленный приказ: «Нет! Не смей его жрать!» Элитник дёрнул головой, его чёрные глаза уставились на окно, где стояла Сапфир, но пасть так и застыла раскрытой, в ожидании. Но было поздно. Парень уже летел с криком и воплями, маша руками и ногами. Он не попал в пасть целиком – его шея попала прямиком на ряд острейших зубов так, что голова оказалась в пасти. Крик, полный ужаса, оборвался, превратившись в хриплый булькающий звук. Тело дёрнулось раз, другой и замерло. Элитник, почувствовав в пасти вкус свежей крови, мотнул головой, обезглавливая острыми зубами мёртвое уже тело, но всё ещё действующий приказ Сапфир не дал ему сомкнуть пасть. Кровь брызнула из артерий обрубка шеи струями, тёмная и густая, заливая площадку под мордой твари. Сапфир понимала, что все её попытки тщетны и нужно разорвать прямой контакт с тварью, но снова что-то или кто-то мешал это сделать. Невероятным усилием воли она заставила себя сдвинуться с места и отойти от окна, разрывая зрительный контакт с элитником. Лишь отойдя вглубь комнаты, она смогла деактивировать дар управления тварями и рухнула на пол, обессиленная и выжатая, словно лимон.

– Чёрт! Проворонила я момент! – прошептала она то ли себе, то ли подскочившей к ней обеспокоенной Луне. – Сколько теперь восстанавливаться придётся?

Теперь она физически ощущала, как энергия покидает её тело, словно вода через пробоину. Это было странно и страшно. Контакт с тварью разорван, а силы и энергия продолжают убывать. Сапфир попробовала приподняться, но руки безвольными плетьми лежали на крашеных досках пола. Луна, стараясь заглянуть хозяйке в глаза, наклонилась практически к самому полу, насторожённо вглядываясь в лицо Сапфир.

– Ничего! – прошептала девушка. – Справимся, не в первый раз.

Угасающее сознание уловило какое-то изменение в эмоциональном фоне на площади. Одна за другой исчезали эмоции пленников, гасли их жизни, и между тем появилась ещё одна, которая росла и наливалась силой и безумием с каждой ушедшей душой. Сапфир не могла понять, кто это, но точно определяла место, откуда шли новые чувства и эмоции. В том месте до этого лежал Малек… Последнее, что смогла воспринять Сапфир, – это были чьи-то шаги за дверью и исчезающая в открытом окне Луна.

Глава 23 – Испытание

Чьи-то маленькие цепкие лапки щекотали нос. Ощущение было настолько нереальным, что Сапфир, находясь в полузабытье, просто решила не обращать внимания. Но лапки, упорно борясь с гравитацией, медленно, миллиметр за миллиметрами, поднимались по переносице, вызывая щекотку. Наконец Сапфир не выдержала и попыталась смахнуть надоедливое насекомое. Но рука, едва поднявшись от жёстких досок, на которых она лежала, тут же застыла, а в запястье больно врезался металл наручников. В тот же момент в голове словно разорвалась граната. Боль и тошнота были такими же, как в первый день её пребывания в Улье.

Сапфир медленно, стараясь сохранить относительное спокойствие и не вызвать приступ тошноты, открыла веки. Сквозь мутную пелену, застилавшую взгляд, она с трудом разглядела грязные обшарпанные стены и заплёванный, заваленный всяким мусором каменный пол. Зрение постепенно приходило в норму, и она разглядела железную решётку, сваренную из толстых круглых металлических прутьев, отделявшую помещение, где она лежала, от более освещённого коридора. Одновременно с возвращением зрения её стало трясти от холода и сырости, которых она не замечала раньше. Теперь казалось, что холод забрал всё её внутреннее тепло, и она физически ощущала, как скованно её тело.

Ей, с трудом преодолевая боль, удалось разогнуть подтянутые к животу ноги и, опираясь на левую руку, сесть на деревянные нары. Сапфир оглядела помещение, куда её поместили явно не с добрыми намерениями. Это была небольшая каморка шириной в два метра и глубиной в полтора метра. Три стены были грубо оштукатурены, вдоль дальней располагались нары, сбитые из четырёх досок, на которых она и очнулась. Четвёртой стеной была та самая решётка, которую она разглядела. Тюрьма, не иначе.

Под невысоким потолком камеры тускло горела небольшая лампочка, света которой явно не хватило бы, чтобы осветить всю камеру. Основной свет шёл из коридора, где освещение было на уровне. В коридоре слышались чьи-то неспешные шаги, словно человек прохаживался вдоль решёток, как обычно ходят в зоопарке, рассматривая зверей в клетках. Судя по звукам, человек удалялся от её камеры, насвистывая на ходу какую-то известную только ему мелодию.

– Композитор, твою мать! – тихо, сквозь зубы прошипела Сапфир, решая, стоит ли позвать вертухая