Вечность в объятиях смерти - Владимир Брайт

На смену пасмурному вечеру с холодным дождем пришло ослепительное солнечное сияние, многократно усиленное отражением света от искрящейся снежной поверхности.

Я сделал глубокий вдох, и морозный поток чистого ледяного воздуха ворвался в легкие. Придя в себя и осмотревшись, понял, что стою на вершине горы, с которой открывается потрясающий вид на безбрежный океан. Не только простирающийся во все стороны, но заполняющий все закоулки вселенной.

Чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, я нагнулся и взял горсть настоящего обжигающе холодного снега. Растер в руках. Все верно. Сомнений не осталось. Я вновь на Алагоне — Пике мироздания. В странном месте, где нет прошлого и будущего. Жизни и смерти. Хорошего и плохого. А есть лишь настоящее и встреча с теми, кого не надеялся встретить.

— Да вот он! Я же говорил, что появится! А вы сомневались!

Обернувшись на звук знакомого голоса, я увидел старых знакомых, удобно расположившихся за карточным столом.

В центре возвышался гигантский паук в солнцезащитных очках, лихо заломленной набекрень соломенной шляпе и кричащего цвета гавайской рубахе. Широко улыбаясь, он курил большую сигару. Было очевидно — именно он в этой компании главный.

Слева от него расположилась злобная Гончая. Человеческое тело женщины венчала голова борзой. Мы дважды встречались. Не могу сказать, что эти встречи доставили мне удовольствие.

Справа от Паука сидел Кай. Старый проверенный друг.

— Где Герда? — с ходу спросил я, даже не поздоровавшись.

— С ней все в порядке. — Судя по беззаботному виду, он говорил правду.

— А Карусель?

— Тоже.

— Про Чарли что-нибудь слышал?

— Вроде где-то летает. — Неопределенный взмах руки указывал на небо.

— А почему их здесь нет? — Трудно было поверить в реальность происходящего.

— Лимит игроков. Крупье и трое за столом, — благодушно сощурился Паук.

— Если лимит, какого черта она здесь ошивается? — Я махнул рукой в сторону Гончей.

— Захотелось ей взглянуть на твою королеву. Стоит ли она звезды? Или режиссер ошибался?[35]

— А больше тебе ничего не хочется?

— Сбросить мистера Обмороженный Член в пропасть вместе с его заносчивой шлюшкой. — По крайней мере, она не кривила душой.

Судя по всему, с прошлого раза здесь ничего не изменилось. Если бы не отсутствие Темного, я мог бы подумать, что очутился в прошлом.

— Кай, она говорит о Герде. Ты слышишь?

— Мистер Обмороженный Член с продырявленным брюхом решил пожаловаться? — хищно оскалилась сука.

— Не обращай внимания… Она того… С приветом. — Я первый раз видел брата Герды в столь благодушном расположении духа.

— Конечно, не обращай внимания. Здоровяк, а на твоем месте я бы выбирала выражения. Мой друг Темный страшно не любит тупорылых мясистых быков. Понимаешь, о чем я?

— Давайте не будем ссориться, — доброжелательно улыбнулся Паук. — Всему свое место и время. Сейчас мы играем.

В противовес истеричной собаке он смягчал атмосферу.

— Как обычно? — уточнил я.

— Да. Надеюсь, на этот раз никаких сюрпризов не будет.

— С моей стороны их давно нет, — осклабилась Гончая.

Двадцать семь дырок в моем теле говорили сами за себя.

— Я вроде тоже… Того… Все время забываю, как эта хрень называется…

— Coma depasse.

— Точно. Она самая.

— А там вообще было чему умирать? — как ни в чем не бывало поинтересовалась женщина с мордой собаки, выразительно постучав кулаком полбу.

— Знаешь… — вздохнул Кай, — честное слово, не резон мне с тобой связываться. Герде это не понравится.

— А что так? — сочувственно прищурилась Гончая.

— Ей самой страсть как хочется с тобой обсудить кое-что. «Шлюховатых королев», — начал загибать пальцы Кай, — умственные способности брата, обмороженные члены, тупорылое бычье… И все остальное.

— А…

— Время игры. — Паук перестал улыбаться.

Ему надоела словесная перепалка.

— Крупье опять я?

— Ты же в прошлый раз не доиграл[36].— Забыв о «быке», злобная стерва переключилась на новый объект. — Не задавай идиотских вопросов, сладенький.

— Ладно. — Кай был прав: Герда сама поставит на место зарвавшуюся дрянь. — Я не против. Последний вопрос — условия не изменились? Проигравший прыгает в пропасть?

— Нет, получает сахарный крендель…

— Да, правила клуба остаются неизменными, — кивнул Паук.

— Ты все так же берешь на шестнадцать? — Я старался бьггь предельно вежливым, но это давалось с трудом.

— Неважно, как и что я БЕРУ, главное, я неизменно в плюсе. Потому что умею играть. — Она не лезла за словом в карман. — А ты можешь похвастаться чем-нибудь, кроме своих дырок?

— Кай, я искренне надеюсь, что Герда научит ее хорошим манерам.

Я оставил без внимания пошлый вопрос.

— Не сомневаюсь! — коротко хохотнул он. Сестра кого хочешь научит.

— Давать налево и направо всяким хлыщам…