Шанс? Жизнь взаймы - Василий Кононюк

– Развяжите ему руки, – приказал атаман и начал спрашивать.

Татарин поведал немало интересного. Главной новостью была информация пленного, что незадолго до того, как их сотня вышла в поход, прибыли в Крым посланники от великого хана Тохтамыша. Они принесли весть, что идет к Итилю Тамерлан с большим войском. Хочет отомстить Орде за многочисленные походы в его пределы. Всем воинам предписывалось отроеконь выдвигаться к ставке хана, на войну с Тамерланом.

Тем не менее набег на литовские земли будет, но пойдет в набег воинов много меньше, чем обычно. Остальные отправятся в ставку великого хана. Объединенные отряды, идущие в набег, по его информации, собирались выдвигаться в поход через четыре-пять дней после них. Поскольку двигаться они будут быстро, могут даже день в пути отыграть. По словам татарина, они ехали не торопясь: берегли коней. Для них было важно успеть переправиться через Днепр до того, как задымят дымами сигнальные вежи.

После того как у атамана закончились вопросы, он обратился к Кериму, стоящему рядом с ним:

– Керим, ты скольких сегодня упокоил?

– Двоих, а третий вот стоит, своего часа дожидается.

– Твой он по праву. Но прошу тебя, Керим, приказать в этом деле не могу: уступи этот бой Ивану Товстому. Он, бидолаха, возле самого поваленного дерева со своим десятком стоял, даже стрелу не в кого ему было пустить. Пусть нам сегодня покажет, как он без зброи биться умеет.

– Ладно, я не жадный… – Видно было, что жалко Кериму такую потеху отдавать, тем более что сам поймал, сам приволок, но просьбу атамана уважил.

– Спаси Бог тебя, Керим. Иван, выходи. Знаю, зол ты на меня, что твой десяток без дела простоял, а потом я не дал вам следом за татарами в погоню кинуться. Покажи казакам, как надо биться. Просим тебя в круг.

– Давай, Иван! Покажи, как наши казаки бьются! – дружно зашумели соседские казаки.

Раздевшись до пояса, Иван вышел в круг. Там его уже поджидал татарин, слегка согнувшись и расставив руки. Мне удалось рассмотреть схватку в подробностях, потому что, по-пластунски пролезши между ногами, уселся на корточки прямо в первом ряду. Народ меня слегка попинал, но пустил.

Когда Иван неспешно приблизился к татарину, тот стремительно бросился вперед, пытаясь взять его в захват. Сместившись чуть влево, Иван поймал своей правой рукой левую руку противника, дернул на себя, одновременно заходя ему за спину. Левая рука Ивана обхватила голову противника, разворачивая ее и прижимая к груди, правая легла сверху.

Казалось, Иван прижал к своей груди голову любимой девушки, но резкий поворот корпуса влево увлек повернутую голову татарина за собой, вывернул ее практически на сто восемьдесят градусов и безвозвратно рассеял мимолетное лирическое наваждение. В шее его противника что-то отчетливо хрустнуло, а отпущенное тело безвольным мешком упало к ногам казака.

В том, как легко и непринужденно Иван лишил жизни человека, была какая-то противоестественная, завораживающая красота, и все мы в едином порыве вскинули руки вверх и закричали:

– Слава!

Затем слово опять взял наш атаман:

– Славный поединок мы увидали, казаки, славно завершил наш брат, видный казак и верный товарищ Иван Товстый нашу викторию. Тридцать шесть вражин легло сегодня в сырую землю и никогда не придут больше незваными к нам в гости. Пью за вас, казаки, все добре бились, но отдельно хлопцам молодым скажу. Первый раз вы с нами в походе, хлопцы. Когда место боя вам назначал, думалось мне, что в самое спокойное место вас поставил. А так все повернулось, что пришлось вам всему татарскому отряду в хвост вцепиться. Славно вы бились. Мало что пока умеете, но главную науку вы уже выучили. Без страха в глаза супостата смотреть и наказа ждать. Ждать и терпеть – вот самая тяжкая наука. А теперь помолимся Богу за то, что даровал нам сегодня жизнь, а врагам нашим смерть. Отец Василий, тебе слово.

Празднество понеслось своей привычной колеей, после короткого молебна в честь победы нашего оружия все набросились на еду и на алкогольные напитки. Пережевывание жилистого мяса (видно, конь был уже старым) способствовало плавному потоку мыслей в моей голове. Тамерлан все-таки двинулся в свой знаменитый «Поход за весной»[31], приведший его в середине июня к берегам Волги.

Татары Тохтамыша, пытавшиеся до этого измотать противника постоянным маневром, будут вынуждены дать бой и потерпят поражение. Спасутся те, кто сумеет переправиться на правый берег. Войско Тамерлана не станет их преследовать, а повернет обратно, чтобы успеть до холодов добраться с добычей в родные края.

Ко мне подсел Андрей, прервав плавный поток моих мыслей.

– Не по правде тебя атаман покарал, – угрюмо обронил он.

Близко к сердцу, видно, приняли мое наказание хлопцы, подослали заместителя со мной поговорить.

– Не бери дурниц в голову, Андрей. Бьют – значит, любят. То такая шутка была, никто меня не бил, а кто бил – так того я запомнил. За одно это я атаману благодарствую.

– Все одно не по правде это, – упрямо повторил Андрей и выжидательно уставился на меня.

Этот взгляд мне сильно не понравился. У хлопцев после такого напряжения откат, все под кайфом и без меда хмельного. В таком состоянии дурные мысли в голову так и прут. А революций нам не надо ни сейчас, ни потом.

– Не о том думаете, Андрей. Ведь за казаками правда. Самовольничал я. Останься с нами Сулим – какой бы он наказ дал?

– Сидели бы в яру до самого конца, а он бы побежал с казаками татар бить. И тебя бы взял: ты – казак. А нам бы носа не позволил из яра высунуть.

– Сам все знаешь. Правильно мне Иван Товстый сказал, что по самому краю мы прошли, Андрей. У него глаз наметанный. Меня только теперь страх взял. Пустил бы кто-то стрелу без наказа – один Господь знает, сколько бы нас там полегло… а ты говоришь, не по правде. Вы с Лавором мои главные помощники. Поговорите с хлопцами, узнайте, у кого стрела мимо прошла, поспрошайте, что он думал, когда команды дожидался, трусило его или нет, как трусило. Вспомни, на двадцати шагах у нас все в яблоко стрелой били, а тут, считай, пять промахов из двадцати. Значит, так била их Пропастница, что в руках самострела удержать не могли. Сейчас меду выпьют – у многих языки развяжутся, а вы слушайте да на ус мотайте. Завтра поговорим. А как в село приедем, сразу все в церковь, свечки поставим и помолимся, что отвели святые заступники беду от нас. Все понял?

– Понял…

– С Богом.

– А ты чего к нам не идешь?

– Приду. Мне нужно атаману слово сказать, жду, когда он один останется.

– Долго ждать будешь…

– Сколько надо.

Андрей ушел, а в моей голове вновь закрутились списки дел и поручений, которые мне нужно успеть за эти день-два, пока не выйдем мы в новый поход. Изредка поглядывал в сторону атамана, но его плотно обступило кольцо старших казаков, полностью закрыв доступ посторонним к его телу. Тем не менее он, заметив мои взгляды, неожиданно сам подошел ко мне.