Генеральный попаданец - Ал Коруд

и ударят. Обязательно ударят. Только для них будет поздно. Сосредоточив в руках часть партийного аппарата, спецслужбы и армию, я смогу, наконец, уничтожить проклятых Коминтерновских выродков. Как и выжечь троцкизм в СССР навсегда.

Но на приеме мне было сложно гасить выражение недовольства на лице. Какой ерундой Центральный комитет занимается? Все эти мнимые союзнички ждут от нас лишь финансовой и пропагандистской поддержки. По сути данное движение — отголосок политики двадцатых с Мировым Интернационалом. Зачем они нам сейчас? Мы все еще надеемся на мировую революцию? Так и капиталисты не дураки, давно у себя вводят типично социалистические общественные институты, например, социальные гарантии. В чем-то те даже получатся успешней, чем у нас. Потому что именно на наших ошибках буржуи и учатся. Даже безмерно капиталистическая Америка еще при Рузвельте совершила крен налево, за что президента частенько в Штатах называла коммунякой.

Хрущёв же с его обличительным двадцатым съездом нанес такой урон мировому коммунистическому движению, после которого на этом поле просто нечего делать. Неужели советские бонзы такую банальнейшую вещь не понимают, или не желают признать поражение? Движутся по накатанным рельсам. Тем грандиозней стоящая передо мной задача. Тут даже пятилеткой не обойдешься и директивами ничего не изменишь. Наивная попытка центральных властей приказным порядком навязать идеологию массам в том времени провалилась. В итоге победило желчное жлобство и махровое мещанство.

Вся политика будущей Федерации — это как раз зеркальное отражение победившей части данного социума. Как говорится, ни прибавить, ни убавить. Остается спросить, что же делали все советские десятилетия множество научных заведений от компартии? При ЦК ведь существовало целых четыре научно-исследовательских и учебных заведения: Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; Институт общественных наук при ЦК КПСС; Высшая партийная школа при ЦК КПСС; Академия общественных наук при ЦК КПСС.

Меня же больше волновало, что на встрече не было представителей самой многочисленной коммунистической партии — Китайской. И буквально перед этим 4 марта в Москве во время демонстрации китайских студентов перед посольством США против войны во Вьетнаме серьезно пострадали 30 работников милиции и военнослужащих. Китайские студенты заранее вооружились металлическими прутьями, болтами и гайками, камнями, режущими предметами, которые применили против невооруженных милиционеров. Открытая демонстрация своего отношения к нам? И это жутко раздражало. Я уже подумывал, что стоит начать заняться интригами и свержением Мао. Но вдруг вместо него придет кто-то умнее?

Еще не время! Так что выступил в самом конце приема, гневно заклеймив американский империализм и его агрессию по отношению к Вьетнаму. Вот тут слов и патетики я не пожалел, удивив соратников умением гневно обличать. В конце встречи в итоге была принята Декларация солидарности с Вьетнамом. Это уже мое личное послание миру. Не зря нагнали на не самое важное событие столько прессы. Это я заранее Суслова попросил.

Из-за сложившихся обстоятельств встретились «узкой группой товарищей» у меня в кабинете уже сегодня. Под предлогом подготовительного совещания к мартовскому Пленуму. Я даже обычно присутствующего Черненко сюда не позвал. Сначала дал выступить первым по текущему вопросу Михаилу. Почуяв мое расположение, Совмин добавил к намеченному много смелых предложений. В частности, учли опыт социалистических стран. Мне не все из них понравилось. Это часть Косыгинской политики на либерализацию. Но пусть будет. Если не пойдет — отменим, получит результат — возглавим. Суслов мою мысль оценил и одобрил. Видимо, уже твердо считает товарища Брежнева крепким практиком социалистического строительства. В его область я показательно не лезу, то есть мы совершенно открыто делим сферы влияний. И сидящие за столом воочию это наблюдают, потому и нервничают.

Секретарь ЦК Кириленко набычился, ему пока еще ничего не предложили. Подгорный, наоборот, чуть ли не улыбается. Он получил свое и замечает, что я также готов идти на компромиссы. Он знает, что мне нужен. Сволочь эдакая, уже делит в мечтах портфели. По рангу ведь Председатель Президиума Верховного Совета СССР как бы главный в стране. Не зря иностранцы должность называют «Президентом». В итоге при подготовке к конституции 1977 года полномочия Верховного Совета и его Президиума здорово урезали, а на должность поставили самого Брежнева. Хотя по существу работу за него в Совете выполнял Василий Кузнецов. Кстати, именно он после смерти моего реципиента 31 декабря 1982 года поздравлял советских людей с Новым годом.

В этой Вселенной я постараюсь провернуть аферу еще раньше. И Конституция нам потребуется совсем иная.

По другую сторону длинного стола расположился кандидат в члены Президиума, и председатель ВЦСПС Гришин. Он уже работал вторым секретарем Московского обкома партии и потому мое предложение стать первым принял охотно. Я успел с ним побеседовать и к своему удивлению нашел в Викторе Васильевиче понимающего человека в области градостроительства. Бесконечный рост столицы опасен, тогда Москва начнет забирать слишком много ресурсов, не отдавая ничего взамен. Будущий хозяин столицы СССР согласился со мной, что стоит развивать города-спутники.

Я даже высказал ему свое предложение. Организовать перед студентами столичных Вузов такой выбор: или ехать по распределению на престижные места в республики, в Сибирь, или выбрать более скромную должность в одном из Подмосковных городков. Наполнив Подмосковье кадрами, мы сможете вместе создать «Территорию опережающего развития». Близость научных центров, множество предприятий ВПК и лучшая по сравнению с другими областями РСФСР насыщенность инфраструктурой позволит нам быстрее провести важный для будущего страны эксперимент. И мне понравилась реакция Гришина. Он тут же учуял неясную пока перспективу.

Сидящий с Гришиным кандидат в члены Президиума с ноября 1964 года Демичев человек на самом деле более сложный, чем мы считаем. В 1960‑е годы Отдел пропаганды был одним из форпостов партийной ортодоксии внутри ЦК КПСС, особенно в сравнении с куда более либеральными отделами культуры и науки. Причиной этого стал набор в него в середине 1950‑х годов большой группы бывших комсомольских функционеров позднесталинского времени, свежеиспеченных выпускников АОН при ЦК КПСС. Смена поколений сотрудников, как можно предположить, проделанная с идеей освобождения от наследия сталинизма, привлечения молодых и хорошо образованных кадров, как ни странно, обернулась усиленной «сталинизацией» отдела, затянувшейся на более чем десятилетие.

Профессионально сложившиеся, как руководители в условиях сталинской перманентной мобилизации конца 1930‑х — 1940‑х годов, в атмосфере чисток, террора и кампаний по борьбе с косполитизмами молодые функционеры попросту не знали ничего иного. Пришедший на смену Леониду Ильичёву Петр Демичев поставил своей целью «борьбу со скрытыми сталинистами». И действительно, к началу 1970‑х годов идейный климат в Отделе пропаганды