Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

В 50-х — начале 60-х годов СССР ввозил хлопок и хлопковую пряжу в основном из КНР по низким ценам и по товарному бартеру. Но последующее ухудшение советско-китайских отношений прекратило столь выгодные СССР поставки. А закупки за рубежом, включая КНР, проводились, как правило, уже за инвалюту.

При этом — дороже с каждым годом. К тому же директивно — синхронно с СССР — прекратилось возделывание хлопка в Венгрии, Румынии и почти полностью в Болгарии. Где, заметим, небезуспешно в конце 40-х — начале 60-х годов возделывались в том числе сорта Европейского региона СССР и Азербайджана. Соответственно, с середины 60-х годов была сделана ставка на рекордное развитие хлопководства в Средней Азии. Но с массовым использованием химикатов; ущербных, зато дешёвых почвотехнологий; с истощением и загрязнением местных водных ресурсов; с ежегодным сокращением там площадей под другими сельхозкультурами и пастбищ в пользу хлопка.

Глава 18

25 января 1966 года. Кремль. Вторая реальность

В кабинете сейчас двое. Грибанов и Воронов. Первый ведет дело, второго ввожу в его курс. Член Бюро ЦК КПСС по РСФСР, несмотря на огромный опыт, во многих вопросах еще совсем телок. Я, вообще, пусть это и звучит странно для людей, прошедших жернова сталинской эпохи, намного жестче их. Потому что не гнулся, а разгребал. Если на меня наезжали, то я искал крышу и с помощью ее решал проблемы. Но зато мое предприятие не простаивало, и мои люди всегда получали зарплату. Не брезговал и сам битой и утюгом.

В не менее бурные времена «рейдерских захватов» не пускал слюни от испуга, как многие мои коллеги, а находил и прессовал «маменькиных бизнесменов». Те только на виду были крутыми, трясли своими блатными связями. По факту с разбитыми мордами на асфальте лепетали совсем по-другому. По лезвию ходил, конечно, но больно уж ненавистны были эти наглые столичные рожи. Один раз меня все-таки по звонку сверху приняли, помогли лишь личные связи. Или интерес местного ментовского начальства к моему производству. Затем остыл, продал часть бизнеса, уйдя в «цифровую» тень.

Но девиз «Наглость второе счастье» усвоил крепко. Побеждает не самый сильный, а самый циничный. Что плюет на закон и мораль. К сожалению, жизнь так устроена. Вот на что был сильным духом, и правильный коммунист Суслов. Но и его схарчили ублюдки.

— Мало им было «Азербайджанского дела»?

Внимательно вчитываюсь в рабочие записки, что лежали в кабинете Суслова в столе. Вроде бы все обговорили за эти две недели, пресекли ненужные слухи, заодно аппарат ЦК почистили от идиотов. Устроили торжественные похороны. Сколько на них народу приехало! Заколебался встречать и руку подавать. Вся Европа, революционные движения с других континентов. Даже Мао сподобился и прислал представительную делегацию. И в ней оказались нужные мне люди, с которыми поработали втихаря спецы Питовранова. Китайцы вроде как сделали ряд дружеских жестов, но общую риторику пока не сменили. Мы так и остались ревизионистами. Тоже мне учителя! Без нас не смогли бы ничего построить, затем продались американцам, и успешный Китай двадцать первого века вовсе не социализм. Так что не на них равняться!

В ЦК и обществе в целом циркулирует наша версия. Пара руководителей отделов, решивших потрепать языком, была тут же схвачена, допрошена и уехала в Мордовские лагеря. Все остальные тут же осознали, что с Первым шутки плохи и Центральный комитет на какое-то время затих. Но где-то внутри идет брожение и создается оппозиция против меня и нашего нового курса на «Мир Полудня». Эти суки слишком много о себе возомнили! Забыли о партийных чистках, уверовали в свое могущество. Но я им напомню. Но потом. Следствие пока не прекращается. И вот есть первые итоги. Михаил в последние дни занимался Азербайджанской партийной организацией. Вообще, много материалов шло с Закавказья.

— Сейчас там во главе Вели Ахундов. Человек, поднятый случайно во времена Хрущева. Вот его жена Сара Агаева принадлежала к весьма влиятельному шушинскому клану. И после женитьбы на ней «шушинцем» стал считаться и Вели. И что немаловажно: клановость в этой республике буквально везде.

Мрачно добавляю:

— Как и во всем Закавказье!

Грибанов тактично умалчивает об украинских группировках, но там больше производственные, хотя местные особенности и на них повлияли. Воронов помалкивает. Русские идут в СССР особняком. Самый образованный городской народ с иным цивилизационным подходом. Он обошел соседей в развивающем статусе государственно образующей нации и обрек себя на бремя толкача.

— И это после почти пятидесяти лет советской власти!

Кидаю в сторону руководителя Информбюро предостерегающий взгляд. Не тебе судить! Тот правильно его понимает и прячет глаза.

— 30 тысяч рублей должность прокурора, секретарём райкома — 100 тысяч. Есть мнение, что часть мест в республиканском ЦК выкуплена.

— Доказательства, Леонид Ильич, косвенные.

Я мрачнею, вспоминая, что в том времени бывший Первый Азербайджана странным образом наказания избежал. А если нет наказания, то нет закона, ибо зиждиться ему не на чем. Затем в голову приходит прекрасная мысль.

— Вызовите ко мне заместителя председателя КГБ Азербайджана Гейдара Алиева. Он должен быть сейчас на учебе в Москве.

Про него мне недавно рассказывал Цвигун. Алиев человек непростой, но властный, его амбиции можно эксплуатировать с пользой.

— А что мы?

— Готовьте все материалы из АССР, все, что есть в архивах КПК. Можете быть свободны. И снова потрясите лабораторию.

— Ну что, Геннадий Иванович, как вам делишки на общесоюзном уровне?

Воронов уже не рад, что согласился. Но отвечает партийно-правильно:

— Порядок требуется наводить.

Хитро поглядываю на члена Президиума:

— По-сталински?

Тот замялся, но затем хмуро ответствовал:

— По закону. Каков бы он ни был.

Ай, маладца! Будет с него толк.

— Ладно, Геннадий Иванович, пора бы уже съездом заняться. Возьмешься?

— Помогу. Привлеку людей.

— И пообщайся плотнее с областями. Покатайся по России. Национальные республики возьму на себя. Нам крайне важно провести съезд по-деловому и позитивно. Чтобы страна видела, что партия уверена в правильности коммунистического пути. Внутренние склоки лишь мешают. Только сплоченно, все вместе мы можем совершить невозможное.

Алиев прибыл после обеда. Он еще не в такой должности, чтобы не трепетать перед высоким начальством. Но молод и нахален, по ярким искоркам в глазах заметно.

— Проходи, садись, читай. Не буду мешать.

Я отошел в комнату отдыха, пока генерал