Дан – Футболист. Новые вершины - Алексей Лапышев

Но сегодня не наш день, или не совсем наш. Несчастья сыпятся как из рога изобилия на нашу команду, как будто проверяя ее на прочность.

И вот, две минуты до конца матча, кто-то из динамовцев отправляет мяч к линии нашей штрафной, а там Колыванов, в каком то невероятном акробатическом этюде, вытягивает ногу и бьет в сторону наших ворот. Удар не особо опасен и не слишком силен, но он попадает в руку Добровольскому. И немедленно следует наказание. Судья решает, что была предумышленная игра рукой, назначает пенальти и удаляет с поля Добровольского. Бородюк вновь точен.

Мы совершенно нелепо упускаем победу на последних мгновениях матча, остаемся на поле вдевятером и теряем третьего ключевого игрока перед решающим последним матчем.

Весело, ни чего не сказать, весело. И мы уже просто доигрываем матч. Мы все еще лидеры, но теперь все стало гораздо сложнее.

Последний матч с набравшим нешуточный ход Спартаком в Москве, у нас отсутствует надежный центральный защитник Федоровский и два ключевых полузащитника Добровольский, и Ширинбеков. И основные проблемы, как раз намечаются в обороне, мы все таки пока не Динамо Киев, чтобы легко закрыть такие прорехи в составе. А они кстати будут доигрывать четыре матча после окончания чемпионата. И может быть все, вплоть до золотого матча, Динамо Киев, вполне способно нас догнать.

— Да такая вот смешная ситуация складывается, главный соперник киевлян последних лет, московский Спартак может сохранить киевлянам надежду на золото в этом сезоне.

Футбол, это футбол — И с этими мыслями я уходу со стадиона. Матч закончился.

* * *

Сидим на скамейке, не ту чтобы расстроенные, просто команда в непонимании.

— Дан, вот ты умный, скажи, что это было? У нас ведь преимущество и ничья — Спрашивает меня Назим Сулейманов

— Футбол Назим, это просто футбол — Говорю я и потом добавляю — Скажи спасибо, что у нас немцы не играют—

— А почему, спасибо? — Переспрашивает Машалла

— А ты не слышал? Играют две команды, а побеждают немцы — Смеюсь я в ответ и добавляю — Правда эту традицию мы уже поломали в Мексике—

И смех разряжает обстановку. Я смотрю на потупившихся Федоровского, Ширинбекова и Добровольского и говорю:

— Ребята, не грузитесь, вашей вины нет. Футбол такое дела и такая игра, тут все случается, и удалить могут кого угодно. Надо просто играть—

И все согласно кивают головой.

— Все, вроде обстановку разрядил — Думаю я и добавляю про себя — А у меня есть еще планы, тем более завтра полдня свободные и надо их провести так, чтобы потом не было мучительно больно, за бесцельно проведенное время—

* * *

16.11.86

Воскресение

Москва, Арбат

— Стою, привычно стою и вновь на Арбате. Жду свою рыжую богиню. Давно не видел, наверно месяц где-то. Соскучился надо признать, очень соскучился — С этими мыслями оглядываю я поток народа, вечно куда спешащий, бегущий, торопящийся жить и что-то делать.

И снова мысли лезут в голову:

— Да, это Вам не Рио-де-Жанейро, тут в ноябре в белых штанах не ходят. Хотя, вон пошла, в белых. Очень симпатично, и джинсы тоже. И вон как посмотрела, а что стоит один, высокий, симпатичный, одет неплохо, при деньгах похоже.

Чего не посмотреть? Можно не только посмотреть, можно и познакомится. Но это я ее мысли читаю, а не свои озвучиваю.

Извини милая у меня и так похоже перебор намечается в личных отношениях. Пять конечно хорошая цифра и куда лучше, чем ноль, но все-таки пять, и сердце уже похоже не успевает перестраиваться с чувствами. А чувства есть и ко всем—

И вспоминаю, тех самых своих всех очаровашек:

— И рыжая Маша, которая вот-вот придет, и блондинка Оля оставшаяся в Баку, и шатенка Лена, которая тоже там. И хулиганка брюнетка Наташа, и не поймешь даже, чего в ней больше хулиганистости или очарования? А не важно. И то ли блондинка, то ли светлая шатенка, к тому же француженка Несса, которая совсем уж далеко, в самом Париже. И тоже невозможно хороша.

И вот как их не любить? Как между ними поделить сердце? Как выбрать лучшую, с кем в итоге остаться? Или не выбирать?

Нет, пускай все идет, как идет. А сердце выдержит, оно у меня большое и наверно доброе, а то что они все ко мне так привязались, и это ни шутка, ни самообман. Я то все это вижу и чувствую — И с этими мыслями, я наконец замечаю мою рыжую девчонку.

Вот и она, моя Машка. Идет, летит, плывет. Не подобрать эпитетов, тому что сейчас происходит в моем бедном сердце.

И пришла, и обнял, и расцеловал. Понимая, сразу понимая, как соскучился и как соскучилась она. Об этом все говорит — и руки, вцепившиеся в шею, и нетерпеливые губы, целующие меня самозабвенно. И тело так прижавшееся ко мне, что кажется одежда между нами сейчас просто сотрется в пыль.

И сами собой в разуме всплывают строчки, может это начинающееся сумасшествие? Но я рад такому с ума схождению.

И я обнимаю ее, прижимаю палец к ее губам и начинаю читать:

* * *

Я Вас любил

Люблю сейчас

Всю жизнь я разделил

На до и после Вас

Я помню все

И каждую минуту

Да, я про то

Про то, напоенное сладостью

И Ваши руки на плечах

И губы сладки как всегда

И стон, да, тот самый сладкий…Ах

И Ваше…Да…и Да…и Да

Мне не забыть того ни как

И как бы не старался я

Судьбы наверное то знак

Который ловишь лишь любя

Я Вас люблю и это навсегда

И тут ни кто уж не поможет

Судьба довольная ушла

Она ведь сделала….что может.

* * *

Она и просто слушает, а я читаю довольно громко, все также обнимая ее, я уже почти кричу, прямо в открытые губы моей рыжей.

И вокруг нас собирается толпа, да, прямо у выхода из метро Арбатская, стоят, слушают это невольное признание. Краем глаза замечаю пару милиционеров, подошедших проконтролировать порядок и тоже замерших.

Все стоят, слушают и молчат, боясь нарушить идиллию момента и впитываю те невероятные эманации, что сейчас разлились вокруг пары влюбленных идиотов, устроивших публичное обнажение чувств на одном из