Оборона тупика - Максим Жуков

Всю следующую неделю Москва забрасывала Брюссель и Гамбург запросами и нотами. Брюссель вынужден был признать, что потерял контроль над Гамбургом. Гамбург отвечал обвинениями в адрес ИСС, «устроившей геноцид мирного населения». Брюссель какое-то время плел дипломатическую чепуху по поводу «сожаления о драматическом развитии событий» и о «необходимости создать трехстороннюю комиссию по расследованию обстоятельств…» Европейская пресса кричала и визжала, обвиняя всех и вся, причем толком не указывая, в чем. Президент России Ясногоров после совещания с Советниками лично позвонил Председателю Евросоюза и потребовал объяснений, пригрозив приостановкой не только работ ИСС в Европе, но и подачи газа в Европу. На следующий день Евросоюз официально объявил, что Гамбург оказался «во власти неизвестной террористической организации». Начались совместные уговоры Гамбурга. Однако через день по похожему сценарию стали разыгрываться события в Роттердаме. Там снова были нападения на спасателей и просто сотрудников российских компаний, а также на китайский квартал города. Председатель КНР позвонил Ясногорову и вкрадчиво спросил, не нужна ли помощь его русскому коллеге. Ясногоров вежливо поблагодарил и отказался. Следом он письменно потребовал от Председателя ЕС поставить под контроль ситуацию в Роттердаме, а на следующее утро вызвал к себе генерала Жука.

Генерал Жук был для европейской прессы любимой темой. Он являлся и олицетворением «нового русского тоталитаризма», и «генералом-освободителем» одновременно. Когда корпус Жука был переброшен в Сирию, европейцы вдруг вспомнили о «правах человека», одновременно смакуя, как не завидуют они несговорчивым фундаменталистам. Когда Жук брал под контроль украинскую часть газовой трубы, журналисты все три дня операции обвиняли его в медлительности. Последние пару лет Жук и его знаменитый экспедиционный корпус оставались в тени. Сейчас, приказывая именно Жуку зачистить Гамбург, Россия мстительно била Европу по носу, и это было всем понятно. То, что на его кандидатуре настоял Суворов, Жук был уверен.

Экспедиционный корпус высадил сразу два десанта: морской – со стороны порта, и воздушный – с юго-запада. Ультиматум был предъявлен крайне жесткий: открыть город, разоружиться и передать корпусу весь состав городского управления в течение 12 часов. Гамбург ответил молчанием. Иного Жук после изучения обстановки и не ждал: он видел, что город превратился в сеть укрепрайонов. Через 12 часов, уже ночью, на город пролилось море огня с воздуха и с кораблей поддержки. Утром Жук повторил ультиматум, предоставив на этот раз на раздумья 4 часа. В ответ последовала дерзкая и грамотная вылазка «неизвестных террористов» в юго-западном направлении. Все нападавшие были уничтожены, но Жука удивило, что только двое из нападавших оказались бывшими полицейскими, остальные были простыми горожанами. Дрались же контратакующие со злостью, упорством и умением, свойственным лишь профессионалам. Жук повторил бомбардировку и обстрел города днем и сразу после него запустил в город диверсионно-разведывательные группы и три десятка беспилотных разведывательных летательных аппаратов «Пчела». По передаваемым ими данным сразу ориентировались действия основных сил корпуса. Жук штурмовал город расчетливо и неотвратимо, по всей науке, которую прилежно изучил и значительно обогатил, действовал со вкусом и холодной злостью, на пределе разумной жестокости. По пяти направлениям в прорыв шли танки и пехота при поддержке систем залпового огня ближнего боя ТОЗ-2 «Буратино» и больших армейских огнеметов. Дома и баррикады, оказывавшие хоть малейшее сопротивление, выжигались дотла. Через четыре часа первые танки «Т-100» были уже на углу Гроссе и Блейченбрюкке и обстреливали здание городского управления. Когда вечером с запада, со стороны Штадтхаусбрюкке, подтянулась пехота, здание городского управления неожиданно и быстро сдалось. Однако уличные бои в городе шли еще три дня. Жук приказал прекратить артобстрелы, однако любое вооруженное сопротивление подавлять решительно и жестоко. В последний день бои прекратились внезапно, словно сопротивлявшиеся все разом выдохлись. На следующий день военные патрули продолжали искать вооруженных людей, однако даже мелких стычек не наблюдалось, и Жук доложил в Москву об окончании операции. Затем пришло шифрованное сообщение о приезде Суворова.

Генерал Жук заканчивал завтрак, когда в его кабинет заглянул адъютант и доложил о приходе начальника штаба полковника Митяева. Жук кивнул, и полковник вошел из приемной с походным планшетом в руках.

– Здравия желаю! – козырнул полковник. – Разрешите доложить?

– Здравствуйте, Олег Иванович, присаживайтесь. Что у нас?

– В целом, все спокойно. Утром даже встали под разгрузку два китайских судна, – Жук поднял бровь. – Не беспокойтесь, господин генерал, проверили тщательно. Груз гражданский. Все чисто. Они просили разрешения с позавчерашнего дня…

– Ах, да, – махнул рукой Жук, – помню. Нашим китайским братьям не терпится продолжить бизнес… Да, чаю хотите?

– Не откажусь, господин генерал, спасибо.

– Тогда наливайте себе сами, а мне давайте сводку.

Жук взял распечатку из рук Митяева, поднялся из-за стола и стал читать ее, расхаживая по комнате. Стычек не было, собраний граждан не было, задержанных в комендантский час – 8, отпущено после проверки – 7…Все было тихо и спокойно, немцы, словно опомнившись, снова стали законопослушными и добропорядочными… Стоп! Побег военнопленного – 1… И далее: похищено 2 тела из морга.

– Олег Иванович, как это побег военнопленного? – Жук даже сердиться еще не начал, настолько был удивлен. – И что за тела из морга похищены? Что за бред? Да сидите вы, не вскакивайте. Рассказывайте.

– Господин генерал, оба инцидента произошли под утро, между 4:30 и 5:10, – Митяев быстро глотнул чаю из чашки и прокашлялся. – На начальников караулов наложены взыскания…

– Договаривайте, Олег Иванович!

– Это самый стоящий бред, господин генерал, – продолжил Митяев, – в том морге имеются камеры наружного наблюдения и датчики на дверях и окнах. Никто внутрь не проникал, а датчики сработали только один раз…

– То есть что, наши же и унесли тела?

– Или гражданские специалисты, зарегистрировавшиеся как уходящие со смены, но не ушедшие.

– И что же, унесли тела своих?

– По логике вещей так, господин генерал, – Митяев снова прочистил горло, – однако странно все это. После срабатывания датчиков сразу были задействованы два наряда: один снаружи, другой изнутри. Наружный наряд прочесал также прилегающие улицы, было доложено на все блокпосты. В том районе задержаний не было. Внутри же ничего, кроме исчезновения двух тел, не обнаружено. И еще о военнопленном…

– Что же?

– Он был ранен, господин полковник, ранен довольно серьезно. Содержался в отдельной камере.

– Как зачинщик, стало быть? – уточнил Жук.

– Так точно, господин генерал, – ответил Митяев, – и охрана при нем была серьезная. Из камеры пленный ночью не выводился. Сама тюрьма – тоже очень хорошо охраняемое место и, главное, удобное для охраны. Наутро его просто не обнаружили в запертой камере. Такое могло случиться только если он прошел сквозь стены или если сговорилась и предала вся смена в карауле тюрьмы.