Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

— Ты же не пожаловалась, какие могут быть претензии? — он слегка пожал плечами.

— С их шизанутыми традициями? Любые! — сделав страшные глаза заверила я.

— Да ладно, традиции как традиции, обычный патриархальный мир. Экая ты нетерпимая, — папа хмыкнул. — Даже в чём-то красиво, и, уж поверь, это отнюдь не самый худший вариант. На некоторых закрытых мирах человеческие жертвоприношения в ходу, местами рабство процветает, и ничего.

— Не понимаю, как так можно жить?! — упрямо возразила я. — Вся жизнь расписана по минутам, сплошные условности…

— Варюх, я об их традициях и обычаях знаю гораздо больше, чем ты, — он рассмеялся. — Не надо пытаться подходить к чужой культуре со своими линейками. Они так живут, и их всё устраивает. В любом случае, нести всему миру свои ценности — не лучшая идея, это можно отлично проследить из истории. Обычно «одариваемый» очень недобро воспринимает таких благодетелей и в итоге умывает их кровью.

— Да я не в том смысле, — я стушевалась. — Не собиралась я их просвещать, больно надо, сама — тот ещё просветитель. Мне просто…

— Хахаля жалко, — проницательно припечатал отец с насмешливой ухмылкой.

— Вот ты смеёшься, а он между прочим на полном серьёзе рассматривал вариант самоубийства! Я, знаешь ли, законченная эгоистка, и такой груз на совести мне даром не нужен! — надулась я.

— Кроха, он взрослый мужик, а не кисейная барышня, — поморщился он. — Переживёт, никуда не денется. А решит самоубиться — точно дурак, и зять мне такой не нужен.

— Да такого в любом случае не будет, не переживай, — отмахнулась я, в ответ на что получила только насмешливое фырканье. Очень хотелось объяснить отцу, что всё это видимость, и на самом деле Инг — глубоко несчастное существо с искалеченной бывшей женой жизнью и кучей комплексов. К счастью, мне хватило ума не высказывать сию глупость вслух. Опыт и здравый смысл подсказывали, что, во-первых, вероятность того, что отец ошибётся в человеке, а я окажусь права, стремится к нулю, а, во-вторых, мужчине всё-таки проще понять и предсказать другого мужчину.

И вообще, хоть мне сейчас в это не верится, но ведь гласит народная мудрость: с глаз долой — из сердца вон. Может, за миллионы световых лет от Доры мысли о зеленоглазом капитане меня оставят? Да и он тоже быстренько выкинет меня из головы, а глубину наших чувств я сильно преувеличиваю по неопытности.

Ещё говорят, что первая серьёзная любовь всегда несчастная. Так ведь люди всё это переживают, и ничего, нормально потом личное счастье находят! А я в принципе существо крепкое, вон какая у меня наследственность замечательная.

— А куда меня всё-таки назначили, расскажешь? — полюбопытствовала я, переводя тему на что-то менее эмоциональное.

— Не-а, сюрприз будет. Но тебе понравится, это я обещаю, — рассмеялся отец. — Ты мне только пообещай периодически давать о себе знать, ладно? И с базы, куда мы тебя высадим, обязательно с мамой свяжись. Понимаю, приятного будет мало, но…

— Да я понимаю, она ведь очень волновалась, надо её успокоить. Хотя, чувствую я, мы с ней поругаемся, — я тяжело вздохнула.

— Как поругаетесь, так и помиритесь, это нормально, — он махнул рукой. — Ты, главное, не кисни, кроха. Это со всеми бывает. Ты-то, надеюсь, самоубиваться с горя не надумаешь?

— Я, может, дура, но всё-таки не до такой степени, — поморщилась я. — Ни один мужик этого не стоит. Хотя… Такой как ты, может, и стоит. Но второго такого нет!

— Подлиза, — усмехнулся он. — Пойдём, я тебе каюту твою покажу. Есть у меня ощущение, что тебе сейчас стоит поспать. Если всё совсем плохо будет, обращайся, тут медблок есть, снотворного тебе всегда предложат.

— Ну ладно уж, совсем меня в истерички припадочные записать решил?! — возмутилась я. — Уже и погрустить немного нельзя.

— Почему? Можно. Я же тебе и предлагаю грустить с комфортом, без излишеств. Погрустила — и спать! Ладно, не сопи так сердито. Знаешь ведь, шучу. И я знаю, что активно жалеть вредно, это только всё усугубляет. А так я тебя подбодрил, развеселил, и ты уже немного похожа на мою дочь, а не на её бледную тень. Вот выспишься, и завтра я тебя окончательно смогу признать. Возражений нет?

— Нет, мой генерал! — торжественно заявила я, левой рукой изобразив шапочку, а правой лихо козырнув. — Кстати, хоть мама-то в курсе, что ты немного не подполковник?

— Естественно. Ещё мне не хватало подозрений в измене из-за командировок, — фыркнул он. — Сейчас-то я очень редко с Земли выбираюсь, но вот до столицы приходится мотаться часто. А мама у нас ужасно ревнивая.

— Вот как? Не замечала, так хорошо маскируется…

— У-у, — протянул он, как-то мечтательно сощурившись. — Ты просто не помнишь, ты тогда ещё маленькая была, сейчас-то она немного поутихла. Мне кажется, до неё начинает потихоньку доходить, что я от неё в любом случае уже никуда не денусь. Кому я нафиг нужен в моём возрасте, с моими протезами, больной спиной, циничным характером и четырьмя проблемными великовозрастными детьми, — весело улыбаясь, сообщил он.

— Верно, никому! — злорадно заявила я. — И нечего кокетничать и напрашиваться на комплименты! Ты и так знаешь, что ты у нас ещё ого-го, и на тебя все мои одногруппницы заглядывались. Правда, до того момента, как Ваньку во плоти увидели, — в ответ на это заявление он расхохотался, крепко обнимая меня одной рукой, а я счастливо захихикала. Нет, как же я его всё-таки люблю! — Кстати, меня же теперь уже можно считать достаточно большой девочкой, и я могу наконец узнать эту леденящую кровь историю знакомства скромного лейтенанта спецвойск и бравой учительницы младших классов? — ехидно поинтересовалась я.

— Можно. Но — завтра, а сейчас отдыхать. Пока не приобретёшь естественный цвет лица, никаких рассказов не будет. Пойдём.

Я поднялась на собственные ноги, следом неловко, избегая опираться на левую, поднялся отец.

— Ты чего? — настороженно поинтересовалась я.

— Да, протез заедает, регулировать надо, всё никак не соберусь, — поморщился он. — Нормально всё, не волнуйся.

Выделенная мне каюта оказалась рядом, через дверь от отцовской, и была такая же небольшая и с точно такой же обстановкой. Низкий диван со столом и креслами возле входа, в дальнем углу — широкая койка, складывающаяся в стену.

— Всё, кроха. Спать. Если что — я рядом, — он легко поцеловал меня в макушку и шлепком пониже спины подтолкнул в комнату. От этого я буквально влетела внутрь, с шипением потирая пострадавший филей: папа опять немного не рассчитал сил. Но с ним это часто бывает из-за протезов, поэтому я даже не обернулась, чтобы метнуть на него укоризненный