Негасимое пламя - Наталья Романова

спинами умертвий ошеломлённо выругался Щукин. Полыхнуло пламя. Пришедшие на выручку коллеги принялись за дело. Вилков уже вовсю разбрасывал куда ни попадя огненные стрелы. Для верности спеленав пленника сетью, Верховский присоединился к зачистке. Раскалённый, пахнущий горелым жиром воздух жёг ему горло, раздражал царапины на шее. Ерунда какая, бывало и похуже. Подумаешь, полсотни умертвий, получивших приказ его убить.

– Слышь, дед! – проревел Вилков, за грудки встряхивая пленника. – Прекращай давай, а?! Пусть идут в…

Некромант только мстительно усмехнулся. Чтоб эти твари передохли сами по себе, надо напрочь запретить ему пользоваться даром, а как? В подкорку не прошьёшь, а орать на него можно хоть до посинения – закон позволяет не подчиняться таким приказам. Верховский со злости швырнул в какое-то долговязое умертвие пригоршню огня. Ох и весело будет коммуникациям объяснять, что тут произошло!

Дед жадно глядел на пляшущее вокруг пламя, и глаза его казались совершенно безумными.

***

– Что, простите?

Харитонов собрал в складки высокий лоб, пытаясь сообразить, не перегрелся ли он под растущей зимней луной. Верховский прекрасно его понимал. От густеющего в воздухе бреда немилосердно болела голова.

– Слуги дьявола, – отчётливо повторил задержанный размеренно и надменно, как будто разговаривал с умственно отсталыми. – Вы все. Палачи и убийцы. Дважды убийцы! Это они должны жить, не вы…

Командир сумрачно взглянул на Верховского, словно ждал, что тот отыщет в словах свихнувшегося старика какие-то крупицы смысла.

– Вы, прошу прощения, понимаете сущность некромантии? – осторожно спросил Верховский. Он всё больше склонялся к мысли продолжить беседу под присмотром штатных психиатров из спецотделения центральной больницы.

– Бесовщина, – зло выплюнул старик. Всклокоченные седые лохмы придавали ему жутковато-нелепый вид. – Игры для псов преисподней! Скольких вы подняли, чтобы мучить даже после смерти?

– А вы с какой целью поднимали?

– Я?! – взбеленившийся дед подскочил на месте и тут же неловко плюхнулся обратно, пойманный магическими путами. – Да как вы… Я!.. Да разве я мог уподобиться этим…

Харитонову только и оставалось, что болезненно морщить лоб и устало мотать головой. Верховский его понимал. Дед или правда тронулся умом, или, что вероятнее, изо всех сил изображает из себя невменяемого. Допрашивать бесполезно; надо сдавать психиатрам на экспертизу, а потом – Верховский не сомневался – следствию и контролю на растерзание. Пусть профильные специалисты этому симулянту кишки мотают.

– Зло падёт, – уверенно сказал задержанный, обводя тесную комнатку пылающим взглядом. – Придут те, кто вас изничтожит… Кто нас освободит… Кто восстановит справедливость и вернёт нам жизнь…

Харитонов не выдержал. Схватив со стола первую попавшуюся из бесхозных шариковых ручек, размашисто написал на бланке протокола: «Требуется медицинская экспертиза» и прижал палец к печати. Это он правильно. Верховский незаметно показал ему условный знак «предосторожность»; командир, едва слышно чертыхнувшись, дописал в пункт об особых требованиях пару слов о повышенных мерых безопасности при перемещении задержанного. Как-никак, у них тут недюжинной мощи некромант, растормошивший за один вечер полсотни трупов.

– А с виду и не скажешь, – сумрачно заметил Харитонов, как только старика вывели за дверь. – Приличный гражданский… Легальная пятая категория! Чего ему… дома не сиделось? – растеряв остатки слов, он крепко выругался.

Очень хотелось сказать, что следствие разберётся. В конце концов, какое им дело? У оперативника работа – отловить, обезвредить и доставить, а дальше не его печаль.

– Нам не скажут, – угрюмо проговорил Верховский. – Опять всё под грифы, а нам – спасибо, до свидания…

– Ты про ту историю, что ли? – Харитонов поднялся из-за стола и всласть потянулся. – Забей. Как наловили по лесам придурков, так и отпустили.

– Ну, отлично, – проворчал Верховский, тоже вставая. – Просто придурки. Просто нежить сбрендила. Просто деду башню сорвало на старости лет… Нас, часом, за идиотов не держат, нет?

– Какая разница? Лишь бы деньги платили, – Харитонов пожал плечами и отчаянно зевнул. – Пошли уже. Смена два часа как кончилась, домой пора.

– Я в отдел, – Верховский аккуратно прикрыл за собой тяжёлую дверь. – До моей глухомани уже ничего не ходит.

– Чего ты оттуда не съедешь?

– Пытаюсь. Как-то всё времени нет подыскать замену.

Командир гулко хохотнул.

– Выпишу тебе выходной на неделе. Только смотри мне, используй по назначению!

В отделе никого не было, кроме скучающей диспетчерши. По паспорту звали её Чудиновой Мариной Юрьевной, а в отделе – Сиреной, за неукротимый звонкий голосок. Куда смылась в полном составе вся новая смена, даже думать не хотелось. Верховский молча рухнул на стул и раздражённо подвинул к себе пыльную клавиатуру. Шлейф горелой вони тянулся за ним привязчивее самых дорогих духов. Голова гудела, а глаза немилосердно слипались, но домой попасть светит только утром. Верховский выудил из памяти дремлющего компьютера какой-то недоделанный отчёт и вперился в мигающий курсор невидящим взглядом. Перед мысленным взором всё ещё теснились подбирающиеся нетвёрдым шагом умертвия.

– Саш, ты в порядке? – участливо спросила Сирена. Верховский промычал в ответ что-то утвердительное. – Тебе, может, принести чего-нибудь? Кофейку, а?

– Дежурь, – буркнул Верховский. Кофейку, может, и неплохо бы, но для этого надо топать на другой конец коридора мыть кружку.

Сирена напутствие проигнорировала: выбралась из-за стола и приблизилась, томно покачивая бёдрами. Третий час ночи, а свежа, как роза. Одно дело – мотаться с фонариком по подмосковным лесам по колено в снегу, и