Хроники Тарры - Инна Викторовна Беляцкая

— Немного, — Марика обеспокоенно кивнула.

— Неужели переживаешь обо мне? Не надо. Все нормально, — улыбнулся Надир. — Мне сейчас почти хорошо, боли не чувствую, и вообще многие ощущения пропали, неприятные в том числе.

Бедный, — Марика покачала головой, и закусила губу, — Какая гадина могла сотворить такое? Найду, удавлю.

— Удавить я и сам могу, — Надир хищно оскалился. — Слишком просто.

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво проговорила Марика и неожиданно попросила, — Научишь меня драться? Ты же боец?

— Научу, — пообещал Надир.

— Горцы должны уметь воевать. Сколько можно отсиживаться в своих гнездах. Подобные разговоры давно ведутся, особенно среди молодежи. Сигур наконец-то понял. Поведешь нас?

Надир покачал головой.

— Ты сможешь объединить нас, ну, как во время церемонии, — продолжила девушка.

— Не знаю, Марика, здесь много нюансов. Я не могу принуждать. Если вы сами не готовы — ничего не получился.

Они еще долго лежали и разговаривали. Он не спорил, кивал, соглашался, позволив ей строить планы, которым не судьба осуществиться. Пока они не заснули окончательно.

Он проснулся. Вскочил. Вечер, почти ночь, темно. Выбежал из комнаты. Мать стояла у раскрытого окна.

— Мам, папа уже уехал? Мы не попрощались.

— Ты спал, он не хотел тебя будить, — она улыбнулась. — Погоди. Кажется, отец еще на площадке. Если поторопишься, сможешь его догнать.

— Спасибо мама. — Крикнул на ходу и выскочил на улицу, бросился со всех ног на террасу.

— Па-ап, пап, подожди! — закричал что есть силы.

Отец уже садился во флаер. Обернулся на окрик. Со смехом подхватил на руки, закружил. Он прижался к отцу, спрятал лицо на груди, всхлипнул. Почему-то захотелось плакать.

— Ну что ты, дружок, — отец успокаивал.

— Пап, не уезжай, пожалуйста, — прошептал он.

— Ты же знаешь, не могу не поехать. Я скоро вернусь.

— Возьми меня с собой? — попросил он.

Отец молчал, продолжая улыбаться.

— Не берешь, потому что я маленький?

Отец поставил его на землю и покачал головой:

— Останешься с мамой. Ты — не маленький, а почти взрослый, и сильный. Обещай, что будешь оберегать ее?

Он кивнул, украдкой вытирая слезы. Отец захлопнул дверь, и грациозный маленький свифт взмыл в ночное небо.

Последний разговор, последнее прощание. Кто знал, что так получится. Отец путешествовал инкогнито, без сопровождения. Пересадочная станция, обычная, не таррианская. Сумасшедший, устроивший беспорядочную стрельбу по прохожим. Ранение в голову. Шальная пуля. Окажись травма в другом месте, чтобы могла включиться регенерационная система, или произойди это на таррианской территории, отец мог бы выжить. А так — не успели, не спасли.

Он узнал о гибели отца в тот самый момент, когда это случилось, такова их таррианская природа. И мать тоже. Никогда не забыть выражения ее глаз. И он не плакал, маленький четырехлетний ребенок, внезапно почувствовавший себя взрослым. Не плакал ни тогда, ни после…

Надир с удивлением растирал бегущие из глаз слезы.

— Что это? Неужели я плачу? — недоуменно прошептал он.

— За все невыплаканные слезы в детстве, за всю ту горечь, — произнес тихий голос.

Надир обернулся. Роберт стоял рядом. Они находились в убежище, этом странном месте. Винтовая лестница, уходящая в никуда. Разноцветные солнечные блики. Звук хлопающих крыльев. Надир вздрогнул, на секунду ему показалось, что он понял… Грудь сдавило, боль, горечь утраты, будто случилось только сейчас. Надир упал на колени.

— Это… это произошло со мной, — пробормотал Надир. — Не с тобой, а со мной. Это мои воспоминания, понимаешь? Я был там, я помню. — Он почти кричал.

— Успокойся, братишка. Ты и я, мы — одно целое, или почти одно. То, что ты начинаешь вспоминать, это нормально. Согласен, не самые приятные моменты, — Роберт поморщился.

— Кажется, я начинаю понимать тебя. Твои поступки, мотивации… — Надир закрыл лицо руками. — Бред какой-то, нелепость, случайная пуля, сумасшедшего… Так не бывает. Но ты искал причину? Не мог не проверить. Ответь.

Роберт молчал.

— Нашел? — не унимался Надир.

Роберт неопределенно пожал плечами. Это спокойствие, знаменитая таррианская невозмутимость раздражали. Надира так и подмывало вывести его из себя. Он ринулся к Роберту и тряхнул что есть силы, испытывая злость, почти ярость.

— Надир, остынь, — Роберт отстранился.

— Ответь, иначе…

— Иначе что? Собираешься со мной драться? — по губам Роберта скользнула ироничная улыбка. — Все, что ты хочешь узнать есть в памяти, в моей памяти, — повторил Роберт, отмахнулся от Надира, словно от назойливого насекомого, и ушел вглубь комнаты.

— То были мои воспоминая. Это случилось со мной, со мной, — упрямо повторил Надир, сжимая кулаки и проснулся.

Марика еще спала. Волосы разметались по подушке. Осторожно, чтобы не разбудить, Надир высвободил руку. «Хорошо, что все вещи и инъектор здесь, — подумал он. — Пока Марика не проснулась, успею завершить утреннюю процедуру».

Надир улегся возле бассейна на сине-белой плитке. Первая инъекция, чтобы предотвратить отторжение. Надир поморщился. Странное ощущение. Как будто что-то пошло не так. Он почувствовал зверюгу, имплантат требовал дозу. Надир зарядил инъектор, раздумывая, что лучше две инъекции сразу или по очереди. Решив, что двойная доза — проще, быстрее, он и примерился, поднеся инъектор к плечу, но остановился, прислушиваясь к неприятному, тревожному чувству. Зверюга снова подал голос, Надир, отбросив последние сомнения, не мешкая ввел препарат и провалился в темноту.

20. Надир. Эрта.

Надир с трудом разлепил непослушные веки. Кто-то бил