Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

– Я так не говорил, – буркнул медведь, и я задохнулась от возмущения. Что за манера, вот так вот внаглую врать? – Я сказал, что его повели на казнь. И больше он в эту камеру не вернулся.

– Не вижу разницы, – заявила я.

– Казнить его не успели. На замок напали, и, пока шла оборона, пленнику удалось сбежать.

Что ж, возможно, я поторопилась обвинить медведя во вранье. Но уж точно он кое-что утаивал.

– И что с ним стало после?

– Не помню, – недовольным голосом сказал он, и я поняла: помнит ещё как, но говорить не собирается.

– А что за перстень? И медальон? – я вытащила их из кармана и показала медведю. Он замолчал.

– Перстень – простенький артефакт, – сказал он после паузы. – Снимает ограничения магии. Но в тюремной камере оказался совершенно бесполезен, слишком слабенький.

– А медальон? – раз уж мне попали в руки такие старинные редкости, было интересно узнать о них побольше.

– Медальон вообще не магический. Просто памятная вещица. – И что-то такое было в голосе медведя, когда он об этом говорил, что сердце против моей воли ёкнуло от жалости. Это было что-то личное, очень личное.

Я задавала своему плюшевому приятелю ещё вопросы, но он больше не отвечал, будто ушёл в себя и думал о чём-то таком, чего мне знать, по его мнению, не положено.

А я думала о нём. И вопросов было больше, чем ответов. Я не сомневалась, что существо, вселившееся или каким-то образом помещённое в мягкую игрушку – древнее, очень древнее. Неспроста же он легко говорит о том, о чём в этом мире уже давно никто не помнит. И наверняка именно он томился сотни лет назад в темнице замка. Слишком уж много деталей знал.

То есть, что-то о себе он всё-таки помнит, но не спешит об этом рассказывать. И всё же, если всё это так, непонятно, как он мог оказаться в этом нелепом медведе. Если даже железные решётки истлели за прошедшие века, то от плюшевой игрушки и ниточки бы не осталось.

Я могла задавать себе ещё десятки вопросов, но толку? Медведь говорит только то, что считает нужным. И нет никакой возможности его переубедить.

– А что это за «ментальная магия»? – я вдруг вспомнила слова ректора, – и почему для неё нет отдельного факультета?

Я думала, что медведь не ответит, и спрашивала скорее на всякий случай, в пустоту. Но он вдруг заинтересовался.

– А к тебе она каким боком?

– Ну, вроде как у меня к ней способности… Выдающиеся. – Мне было почти неловко в этом признаваться.

Медведь хмыкнул, и нельзя сказать, чтобы одобрительно. А я вспомнила, как переменился в лице дознаватель, да и декан Хорвирет не воспринял эту новость радостно.

– Да что с ней не так-то?! – воскликнула я.

– Ну, – начал медведь. – природа ментальной магии несколько иная, чем у обычной. По большому счёту, стандартная магия – это умение управлять потоками. При определённых задатках этому можно научиться: выучить заклинания, использовать артефакты. С ментальной магией всё несколько иначе, тут ни заклинания, ни артефакты не помогут. Это вроде как внутренняя способность, особый дар – к счастью, довольно редкий.

– К счастью? – переспросила я.

– Ментальная магия – это способность воздействовать на других людей, или наоборот – узнать потаённые мысли, разгадать замыслы. А кому понравится, когда у него копаются в голове?

Тут я могла с ним согласиться. И всё же вопросы оставались.

– Погоди, какой же он редкий, если самый обычный студент – ну, или студентка – на меня воздействовал?

Я вспомнила, как карабкалась по преподавательской башне с твёрдым намерением выпрыгнуть в окно.

– Разве что шестой уровень, – фыркнул медведь, – детские игрушки. Любой может обучиться. Лекарей вон заставляют. Им надо пациента чувствовать. Но для обычного мага шестой уровень – это потолок.

Он помолчал и спросил, с явным интересом:

– А насколько выдающиеся твои способности?

– Ректор сказал, что при определённой подготовке могу дойти до первого уровня.

Медведь замолчал, и это его молчание мне совсем не нравилось.

– Ну же, скажи: что это значит?

И снова он ответил не сразу. Похоже, новость его изрядно впечатлила.

– Это значит, что ты можешь получить очень большую власть над умами людей. Опасную власть.

Что за глупая манера говорить загадками, какая ещё опасная власть?

– Что, я смогу заставить кого-то сделать то, чего он не хочет? Убить там кого-нибудь?..

– Ну да. Или, например, обратить в бегство многотысячную армию. Или погрузить человека в непрекращающийся кошмарный сон. И, конечно, он ни на минуту не догадается, что это только сон. Или…

Слушать, какие ещё жуткие деяния я смогу совершать, не хотелось.

– Но я не собираюсь делать ничего подобного! И никогда бы не стала! – выкрикнула я, начиная злиться.

– Сейчас не собираешься, – спокойно ответил медведь. – А что тебе дальше в голову взбредёт – никто не знает. Читать чужие мысли и наверняка знать, что творится даже в самых тёмных закоулках чужой души, – от этого кто хочешь озвереет. Поэтому в наше время таких уникумов предпочитали убивать, пока в полную силу не вошли.

Он сказал это так обыденно, что я поёжилась. Теперь я чувствовала себя совсем неуютно. Но медведь добавил:

– Если тебя это успокоит, могу сказать, что убить ментального мага не так уж и просто.

Как ни странно, меня это действительно успокоило. К тому же, вдруг ректор ошибся, и способности к ментальной магии у меня самые посредственные? Или даже не ошибался, а нарочно немного преувеличил, чтобы отделаться от дознавателя. Во всяком случае, что-то я не замечала за собой способности читать чужие мысли.

И тут же вспомнила, каким странным голосом отвечали мне Тэйлор и Сатий, когда я расспрашивала их… Они ведь совершенно точно не хотели со мной говорить, но говорили… Может, это оно и было?

Согревшись рядом с Рыжиком, я уснула, но последнее, о чём я думала перед тем, как окончательно упасть в объятия сна – это магистр Рониур. Почему он не появился даже для того, чтобы спросить, как у меня дела, как я себя чувствую?

И никакая ментальная магия не помогла мне найти ответ на этот вопрос.

* * *

Проснувшись утром, я была в замешательстве: ну и куда мне идти? Надевать алую форму и алую мантию и отправляться на факультет защитников – или облачаться в синее и идти к артефакторам? Поразмыслив немного, я решила, что пока что с артефакторского факультета меня никто никуда не переводил. И если, не дожидаясь приказа, я