Тейина. Надежда на чудо: моё чудо - Вера Ковальчук

Коно молчал долго, крутя в пальцах сигарету, потом криво усмехнулся.

– Хочешь гарантировать безопасность жены или быть поближе к моим возможностям? И то, и то – лишнее. То, что можешь сделать сейчас, ты уже сделал, думаю, пока твоя супруга в относительной безопасности, хоть определённые меры предосторожности не помешают. А поиск и уничтожение всех, кто хотя бы в теории может угрожать – дело очень долгое, даже если ты утонешь в нём по макушку.

– Я хочу быть в центре событий и помогать чем смогу. Дело ведь не только в Ите. Я так понимаю, угроза, вероятно, нависает над всеми тейинками. Если ты прав.

– Да. Полагаю, если я прав, всем маи стоит обеспокоиться… – раздумчиво проговорил мужчина.

– Это долг нормального мужчины: сделать всё, чтоб наши женщины были в безопасности.

– Ты вот о чём подумай: если ввяжешься в это дело, жену будешь видеть раз в год в лучшем случае.

Драг помолчал, качая в пальцах пустой бокал. Потом посмотрел прямо в глаза собеседнику.

– Но я буду её видеть. И смотреть в глаза буду без стыда. Буду знать, что делаю всё, что должен, ради её будущего благополучия и спокойной жизни нашей дочери. Ведь малышка, скорее всего, тоже будет маи. Кто же должен побеспокоиться о её счастии и спокойствии, если не хоть кто-то из отцов?

Они долго мерились взглядами, и в конце концов Коно уступил.

– Ладно. Я подумаю, оценю твои возможности и прикину, сможем ли мы поладить. Но пока обязательно слетай домой, попробуй пообщаться с женой теснее. Ты точно будешь полезнее, если ощутишь в себе третью ину. Это в любом случае будет не вредно. Супруге моё почтение, и заверь: все, кто виновен в её страданиях, будут наказаны суровейшим образом.

Кивнул и вышел из ресторанного кабинета.

39

Состояние Иты в доме беспокоило всех, но никто не решался лезть к ней с расспросами. Домашний врач приезжал к ней почти каждый день и откровенно растолковывал Дене, что тут нужно работать с настроением будущей мамы, но директивными методами такое не делается. Это и все остальные понимали. Но работа с психологом давала слабые результаты, да и ездила она на сессии без охоты. А от развлечений отказывалась.

Ну, то есть не всегда, само собой. Иногда свекрови или её сестре удавалось вытянуть молодую родственницу в детский магазин набрать про запас детских вещичек или подобрать кроватку-коляску будущей малышке, но глобально проблемы всё это не решало. Ита всё упирала на то, что и так всех слишком сильно напрягает, ещё и таскать за собой по магазинам или на прогулку целую свиту ей слишком стыдно, она лучше дома посидит или перед коттеджем, во дворике. И все попытки мужчин семьи убедить, что им наоборот приятно пройтись в её обществе, были бесполезны.

Яра всё это с каждым днём беспокоило всё больше и больше. А в особенности то, что он был слишком занят в разработке новой системы контроля и дома бывал по большей части ночью. Даже значительная часть выходных уходила на работу, потому что отдельные части программы можно было тестировать только в выходные, когда мейнфреймы не были загружены другой работой.

Он снова вернулся домой, когда вечер уже почти обрушился в ночь, и большинство окон погасло до утра. В гостиной четверо свёкров Иты и их племянник досматривали спортивное состязание по борьбе. Увидев Яра, с охотой ответили на его приветствия. То время, когда в семье на него поглядывали с сомнением и ожиданием проблем, миновало. Как-то прониклись доверием, что ли. На удивление.

– Всем поздорову, – кивнул он. – Где Рад?

– Да его дёрнули на орбиту. Какая-то проблема на заводе, что-то он там будет исправлять.

– Понял. А Ита?

– Она у себя. Легла, наверное.

– Пойду проверю.

– Если не спит, уточни у неё, не мешаем ли. Мы можем и тише сделать.

Поднялся по лестнице, осторожно заглянул в спальню. Внутри было темно, и очертания хрупкого тела, завернувшегося в одеяло, почти терялись на большой кровати. Яр прислушался к дыханию – нет, не спит. Более того, похоже, только сейчас перестала плакать. Ещё с трудом переводит дыхание.

Он тихонько прилёг рядом.

– Солнышко, ты что? Что случилось?

– М-м… Ничего, – пробормотала она – и всхлипнула, не удержала в себе.

– Ну вот. Хорошенькое «ничего». – Обнял её, притянул к себе, уложил её голову на плечо. – Давай поговорим, а? Ты прости, что я так поздно прихожу. Увяз совсем в работе, но её нужно закончить как можно скорее. Заказ от военных структур, всё серьёзно.

– Угу.

– Ну давай, рассказывай. Почему плакала? Это из-за Сивера? Будь уверена, он тебя больше не побеспокоит.

– Я боюсь, Яр.

– Чего именно? Кто-то ещё тебе угрожает?

– Нет. – Прозвучало это настолько безжизненно, что у него сердце схватило. – Только моё прошлое – моей семье.

– Ит… Мы же говорили об этом. Сивер тебе навешал отборной лапши, причём большую её часть вообще сам придумал. Его измышления ни на чём не основаны. Родичам твоего хозяина и его бывшим работодателям на него положить с прибором. Его шкура никого во всём свете не интересовала и не интересует. Они о нём забыли, подозреваю, ещё до того, как его шлёпнули в тейинской тюрьме. И винить ты себя можешь только в том, что родилась маи. Но за это мы трое только и делаем, что благодарим судьбу. И никак иначе.

Она тихонько заворочалась в его объятиях.

– Но факт остаётся фактом – я принесла проблемы.

– Ты, моя родная, принесла нам всем счастье. А государству – вероятно, огромную удачу: относительно безболезненно выявить серьёзную проблему. Вовремя выявить, заметь! Ты за это едва собственной жизнью не заплатила. Сейчас идёт расследование, и если есть реальная угроза тейинским женщинам, это станет известно. А если б не ты – представляешь, сколько девушек, а может, и девочек могло пострадать до того, как все встали бы на уши?

– Ты сейчас серьёзно?

– Серьёзнее некуда. Только ты не говори никому, это не то чтобы секретная информация, просто она не для широкого распространения. Понимаешь, на планете ещё выявлять и выявлять тех, кто по дурости или из корыстных соображений делится информацией с этими, за пределами планеты. Понимаешь?

– Ага.

– Но я тебе