Земля: Начало - Михаил Ран

Альберт чуть скрестил руки на коленях, выпрямился ещё сильнее и спокойно посмотрел в тёмные, глубокие глаза старика.

— Как я могу быть доволен, Сенатор? — отозвался он, без тени сомнения или колебания в голосе.

Каллиан хмыкнул, коротко, едва заметно, словно именно этого ответа и ожидал. В уголках его губ на миг дрогнула усмешка, но глаза оставались холодными.

Альберт продолжил, позволив себе небольшую вольность, обнажив внутреннюю обиду.

— Меня отозвали с дипломатической миссии, одной из важнейших на этом направлении. — Голос его звучал спокойно, но за этой тишиной сквозил сдержанный жар. — И кого отправляют вместо меня? Коула? После всей подготовки, после стольких лет…

Он позволил себе на мгновение сжать кулаки, прежде чем продолжить.

— Его навыки, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Он вспыльчив, излишне груб, подвержен слабостям, к которым дипломатам и близко нельзя подпускать себя. Женщины. Роскошь. Пьянство. Это не тот человек, которому можно доверить подобную миссию.

На мгновение в кабинете повисло звенящее молчание.

Каллиан откинулся в кресле, сцепив пальцы в замок на животе, затем внезапно, резким движением, ударил кулаком по массивной столешнице. Глухой грохот прошёлся по комнате, заставив задрожать в воздухе тяжелые занавеси и крошечные трещины в каменных стенах.

— Ты смеешь ставить под сомнение приказы?! — голос его сорвался в низкий рык, почти звериный, полыхая яростью, а вокруг всё начало накаляться, из-за чего на лбу у командора проступали влажные капли.

Альберт моментально поднялся на ноги. Его спина была прямой, а взгляд твёрдым, словно высеченным из скалы.

— Никак нет, Ваше Превосходительство! — отчеканил он. — Я лишь отвечаю на поставленный вами вопрос.

И в его голосе не было ни капли страха. Только уважение и непоколебимая верность долгу.

Каллиан молча смотрел на него несколько долгих мгновений, словно взвешивая каждое слово, каждую эмоцию. Затем уголки его губ медленно поползли вверх, формируя редкую, тяжёлую улыбку, которую знали только избранные.

Он выдохнул, слегка прикрыв глаза.

— Вот почему я ценю тебя, Альберт. — негромко произнёс он, почти с гордостью. — Вот почему тебя пришлось отозвать. Ты нужен мне на границе.

— А то задание… Я был против кандидатуры Коула. — сенатор скривился, а в комнате продолжала накаляться как атмосфера, так и температура воздуха.

— Но его папашка и некоторые прихлебатели из дипломатического корпуса пихнули его, даже не зная основной сути проекта. — Каллиан шумно выдохнул, и температура в кабинете начала стремительно возвращаться в норму.

— Садись обратно, расскажу что нужно от тебя и от твоей бравой команды.

* * *

Не помню, сколько мне удалось отдохнуть, казалось, что проспал не больше пары часов. Хотя, как оказалось позже, времени прошло куда больше. Самое странное — в голове вертелись совершенно посторонние мысли: о доме, о дне рождения, который должен был наступить уже завтра. Но вот мыслей о происходящем почти не было. Как будто разум сам прятался от реальности, заваливаясь на сторону чего-то более тёплого и человеческого.

Комната, в которой я находился, была скромной: типичный жилой блок при базе. Небольшое пространство, обшитое бледными панелями, с единственным вентиляционным выходом под потолком. Металлическая кровать, застеленная тонким серым покрывалом, старенький стол с парой встроенных розеток и скрипучий стул. На стене размещен тусклый экран терминала, который, кажется, давно не видел обновлений. Даже в воздухе витал лёгкий привкус машинного масла и уставшей электрики.

На фоне этой тишины стук в дверь прозвучал как раскат грома.

— Да, входите, — отозвался я, садясь на край кровати.

Вошёл Марков. Высокий, собранный, словно сделанный из той же холодной стали, что и стены вокруг. В руках тот же чёрный дипломат, что и до этого. Он ловко перебрасывал его с одной руки на другую.

— Александр, доброе утро. — его голос был привычно ровным, без эмоций. — Вы проспали целых семнадцать часов. Честно, не ожидал, что вы вообще сможете уснуть у нас.

Я протёр лицо ладонями, стараясь хоть как-то согнать остатки липкой сонливости.

— Товарищ майор, вы что-то хотели? — спросил я прямо, хотя и так догадывался, о чём пойдёт речь.

Марков кивнул, словно подтверждая мои догадки. Он неспешно подошёл к стулу у стола и опустился на него, закинув ногу на ногу. Движения — точные, экономные, как у человека, привыкшего к постоянному контролю над всем вокруг.

— Хотел узнать, что вы решили относительно нашего вчерашнего разговора. — наконец произнёс он, слегка прищурив глаза.

Я коротко усмехнулся. — А что тут решать? — пожал плечами. — Думаю, вы и без меня всё прекрасно понимаете. В целом, я согласен… Но есть пара условий.

Марков не удивился. Его лицо осталось каменным, словно вырубленным из мрамора. Он чуть склонил голову набок, показывая, что слушает.

— О каких условиях идёт речь? — спросил он спокойно, но с таким напряжением в голосе, что в комнате ощутимо потяжелел воздух.

Я выдохнул и посмотрел ему прямо в глаза.

— Во-первых: никаких вмешательств в жизни моих родственников. Ни юридических, ни физических. Во-вторых: ни в коем случае не трогать родных Сергея и Риты. И в третьих: вы обязуетесь заняться лечением моего друга. Серьёзно. Не просто "посмотреть", а реально помочь ему. Потому что то, что с ним происходит… не нормально.

Комната на миг словно застыла. Где-то в коридоре за дверью глухо прошёл один из служащих.

Марков чуть прищурился, а затем после короткой паузы кивнул.

— Эти условия приемлемы. — коротко сказал он. — Ещё что-то?

Я хотел было добавить что-то про честность, про права, но тут же был перебит спокойным, почти ленивым голосом майора.

— Всё остальное у вас либо уже есть… либо вы сами себе возьмёте. — В уголках его губ мелькнула призрачная улыбка, едва заметная, но очень красноречивая.

Он поднялся с места, аккуратно подбирая дипломат с пола.

— Пойдёмте. Думаю, вы захотите закрепить наши договорённости документами.

— Совершенно верно. — отозвался я и, поднявшись, машинально поправил мятую одежду.

Мы молча вышли в коридор, где за тусклыми лампами и стальными стенами начинался новый виток моей жизни — уже официальной, зафиксированной подписями, печатями и… клеймом обязательств.

Помещение, где стояла капсула, сейчас напоминало операционную, нежели научную лабораторию, как раньше. Свет был приглушённым, звуки раздавались глухо, словно стены сами убирали лишние звуки… По углам добавились тонкие стеллажи с оборудованием, мерцающим синими и зелёными огоньками. Воздух был натянут, как струна, пахло пластиком и чем-то… нервным.

Я стоял в центре зала, облачённый в облегающий костюм цвета тёмного графита, что-то среднее между термобельём и водолазным костюмом. Материал странно холодил кожу и неприятно скользил при движении. Передо мной возвышалась сама капсула —