Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр

поскольку число ядерных тел давало либо подтверждало такую возможность. Но во всех этих страстных спорах ни один из них не приближался даже к краю истины. Змеи-грезы были триплоидны, и им требовались тройки, а не пары. Внутренний смех Снейк перешел в грустную улыбку сожаления обо всех этих ошибках, которые она и ее люди делали за все эти долгие годы. Им мешало отсутствие правильной информации, сковывала механическая технология, которая была недостаточна, чтобы поддерживать биологические возможности. Мешал их этноцентризм. А также навязанная насильно изоляция Земли от других миров, добровольная самоизоляция больших групп людей, не контактирующих друг с другом. Ее люди делали ошибки, а со змеями-грезами они лишь усугубляли их.

Теперь она это поняла, но, наверное, было уже слишком поздно.

Снейк почувствовала, что согрелась, успокоилась, ей захотелось спать. Жажда не давала ей заснуть, жажда – и потом воспоминания. Расселина казалась светлой как никогда, а камни, на которых лежала Снейк, были сухими. Она пошевелила рукой и почувствовала, как в нее вливается тепло из черной скалы.

Она подалась вперед, испытывая себя. Колено ее болело, но не распухло. Боль в плече почти утихла. Она не знала, сколько времени проспала, но исцеление уже началось. Вода собиралась в маленькие быстрые ручейки на другом конце расселины. Снейк встала и пошла в ту сторону, прислоняясь к скалистой стене. Ноги ее подгибались: ей казалось, что она вдруг стала старой. Но силы ее не оставили, они постепенно возвращались, и Снейк чувствовала это. Склонившись перед ручейком, она зачерпнула в ладони воду и осторожно стала пить. Вода была чистая и холодная. Она жадно пила, доверившись своему решению. Чрезвычайно трудно отравить целителя, но сейчас она не слишком беспокоилась о том, что могла еще подвергнуть организм воздействию токсинов.

Почти замерзшая вода болью отдалась в ее пустом желудке. Она отложила в сторону мысли о еде и встала посередине расселины, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть ее при дневном свете. Стены были грубые, но не в трещинах, она не заметила выступов, за которые можно было бы уцепиться пальцами рук или ног. Край расселины был втрое выше ее роста, она не смогла бы подтянуться, даже если бы не была ранена. Но ей надо было выбраться любым способом. Ей надо найти Мелиссу, они должны убежать.

Снейк почувствовала, что у нее кружится голова. Она испугалась, что запаникует, и несколько раз медленно и глубоко вздохнула и выдохнула, закрыв глаза. Ей было трудно сосредоточиться, потому что она понимала, что Норт может вернуться в любой момент. Он захочет позлорадствовать, когда она проснется, поскольку он преодолел ее иммунитет и воздействовал на нее ядом. Из-за ненависти он захочет увидеть, как она будет унижаться перед ним, подобно сумасшедшему, моля, чтобы он сделал ей одолжение, и становясь от этого слабее с каждым разом. Она вздрогнула и закрыла глаза. Если только он поймет истинное действие яда на нее, он будет пользоваться им, пока не убьет ее, если сможет.

Снейк села и раскрыла плечо, перевязанное покрывалом Мелиссы.

Ткань затвердела от спекшейся крови, и ей пришлось отмачивать слой материи возле кожи. Короста была достаточно плотная, и кровь не пошла. Рана была нечистая: в шраме будет полно грязи и песка, пока она что-нибудь не сделает с этим. Но она не воспалится, и сейчас она может не заниматься ею. Она связала пару узких полосок с одного конца квадратного покрывала и собрала остальную ткань в самодельную сумку. Четыре больших змеи-грезы вяло лежали на скалах в пределах ее досягаемости. Она поймала их, положила в мешок и посмотрела, нет ли еще. Те, что были у нее, были безусловно зрелыми, соответствующего размера, и, возможно, в одной или двух даже формировались оплодотворенные яйца. Она поймала еще три, но остальные змеи-грезы уползли. Она более внимательно прошлась между камней в поисках нор, но ничего не обнаружила.

Она думала о том, что вряд ли могла представить себе или хотя бы мечтать увидеть сцену совокупления змей. Это казалось таким нереальным…

Но мечтала она об этом или нет, в расселине было еще много змей-грез. Их норы были слишком хорошо скрыты, и их невозможно было найти, если не смотреть внимательно, а может, Норт забрал с собой остальных змей.

Краем глаза она увидела какое-то зеленое шевеление. Она подошла к змее-грезе, и та бросилась на нее. Снейк отдернула руку назад и с удовольствием отметила, что даже после всего, что случилось, у нее сохранилась быстрота реакции, и она увернулась от ядовитых зубов. Она не боялась укуса одной змеи: сейчас ее иммунитет к яду чрезвычайно высок.

С каждым разом, когда ее подставляли под укусы, требовалось все больше и больше времени, чтобы яд начал на нее действовать. Но она не хотела еще экспериментировать.

Она поймала последнюю большую змею и положила ее в мешок, крепко затянула его полоской материи и после привязала весь мешок к своему ремню другой полоской, оставляя длинную привязь.

Снейк видела только один способ бегства. Что ж, был еще другой способ, но она сомневалась, что у нее хватит времени, чтобы построить уклон из обломков камней и выбраться по ним наверх. Она вернулась в дальний угол расселины, к узкому пространству, где соединялись стены, – туда, где она держала в руках Мелиссу.

Что-то защекотало ее босую ногу. Она поглядела вниз и увидела вылупившуюся из яйца змейку-грезу, уползавшую прочь. Она наклонилась и подняла ее, аккуратно, чтобы не испугать. Похожая на рог ткань отпала, а под ней, вокруг рта, чешуя была бледно-розовой. Со временем она станет пунцовой. Крошечная змейка пробовала на вкус воздух своим тройным языком, тыкалась носом в ладонь Снейк и обвивалась вокруг ее большого пальца. Она скользнула в нагрудный карман ее порванной рубашки, и Снейк чувствовала, как она шевелится там, оттопыривая складки ткани. Она была слишком юная, чтобы ее можно было приручить. Тепло тела Снейк убаюкало ее.

Снейк протиснулась в узкое пространство. Откидываясь назад, она прижалась плечами и спиной к скале. Рана еще не начала снова болеть, но она не знала, сколько еще стрессов сможет вынести. Она настраивала себя не бояться ран, но истощение и голод не позволяли ей сосредоточиться. Снейк поставила правую ногу на противоположную стену и оттолкнулась, подтягиваясь. Потом она осторожно поставила другую ногу на стену и повисла между двумя стенами расселины. Она оттолкнулась обеими ногами, проталкивая плечи вверх и отталкиваясь руками. Она поставила ногу чуть выше, снова подтянулась и поползла вверх.

Камень-голыш зашатался под ее ногой, она поскользнулась и едва не упала. Она