Джим Моррисон после смерти - Мик Фаррен

– Ты чего? – обиженно проговорил Моисей. – Почему остановилась? Мне было так хорошо.

На этот раз Сэмпл не стала сдерживаться. Она сказала, что думала. Если ей предстоит возвратиться в Большую Двойную Спираль, может, оно и к лучшему. А то в теперешней инкарнации ей, похоже, суждено общаться исключительно с извращенцами и психопатами.

– А от меня ты потом тоже избавишься?

* * *

– Субмарина. Наверное, это была субмарина.

Джим улыбнулся:

– В наше время мы называли их просто – подводные лодки.

Док пожал плечами:

– А я, выходит, застрял во времени Жюля Верна. Но факт остаётся фактом. Что-то же их подорвало, этих горгулий.

Джим нахмурился. Теперь, когда опасность погони уже миновала, он немного замедлил ход и вёл катер на крейсерской скорости. Он оглянулся назад и посмотрел на обломки водных мотоциклов.

– Если это была подводная лодка, выходит, Геенна вроде как в блокаде.

Но Док не проникся этой идеей.

– За каким чёртом кому-то ставить блокаду на Геенну?

– Откуда я знаю? Я о том и говорю. Смысла нет никакого, Но тогда получается, кто-то нас очень любит и всячески нам помогает добраться до места. Ну, то есть куда мы едем. А поскольку я понятия не имею, куда мы едем, и что-то не помню, чтобы у меня были друзья, любовницы или покровители, у которых есть подводная лодка, то я в полной растерянности. Понимаешь, о чём я? Это очередная загадка. Есть над чем поломать голову.

Док опять взял бутылку, которую отставил в минуту опасности. Похоже, он не разделял тревог Джима.

– Я давно уяснил для себя одну вещь: голову лучше вообще не ломать. Здесь все не так, как мы привыкли при жизни, так чего зря напрягаться. Всё равно ничего умного не придумаешь.

Подход, может, и верный, но Джим его не разделял. Доку, конечно же, проще. Либо он пробыл в Посмертии так долго, что уже перестал волноваться за вероятные варианты будущего, либо знает что-то такое, чего не знает Джим. Знает, но не говорит.

– И тебя ни капельки не волнует, что с тобой будет?

Док на секунду задумался:

– Я стараюсь не волноваться, никогда. Но мне будет значительно легче, когда мы достигнем тоннеля.

* * *

Моисей поднялся с постели, подошёл к мини-бару в углу и неторопливо смешал два коктейля: ром с колой. Похоже, тревоги Сэмпл его позабавили.

– Не буду я от тебя избавляться. Ты совсем не такая, как эти кретины. Ты – совершенно другое дело. С ними я могу делать, что захочу. В смысле, они – моя собственность. Либо я сам их создал, либо они пришли ко мне из Спирали по доброй воле и остались здесь на условиях, что будут принадлежать мне душой и телом, каковыми я распоряжаюсь по собственному усмотрению. Разница между ними и овцами с козами так мала, что вообще не считается. Иногда я приношу в жертву овцу, иногда – молодую женщину. У тебя с этим проблемы?

Хотя сейчас они обсуждали её ближайшее будущее, вопрос самый что ни на есть насущный, поскольку решалась её судьба. Сэмпл все равно оценила ром с колой, поданный в высоком сапфирно-синем бокале с наледью. Это так не вязалось с ветхозаветной пустыней снаружи – и было так очаровательно в своей абсурдной нелепости. Также она оценила тело, которое сделал себе Моисей. С точки зрения эстетики, это было великолепное тело. Идеальные рельефные мышцы, идеальные пропорции, идеальная симметрия. Как у скульптур Микеланджело.

– Как-то не хочется, чтобы меня принесли в жертву.

Моисей протянул Сэмпл её коктейль.

– А что такого ужасного в человеческих жертвах? Разве Бог не велел Аврааму принести ему в жертву собственного сына? Сына убить ради Господа?

В другой ситуации Сэмпл, наверное, посмеялась бы над этим пророческим пафосом. Нести такой бред с таким важным видом – это действительно что-то с чем-то. Но сейчас ей было не до смеха.

– Не говори ерунды, Пророк Божий. «Сына убить ради Господа» – это вообще не из Библии, это из Боба Дилана. И Бог всё равно отказался от этой жертвы. Это было лишь испытание веры. Почитай «Бытие», двадцать вторую главу.

– Ты знаешь Библию?

Сэмпл уже начала раздражаться. Ей по-прежнему было страшно, но злость оказалась сильнее.

– Конечно, я знаю Библию. Я же вроде как половинка Эйми Сэмпл Макферсон, правильно?

Моисей резко обернулся и испытующе посмотрел на неё:

– И там, где ты обитаешь со своей сестрой, у тебя не было искушения злоупотребить властью над своими созданиями, унизить их, причинить им боль?

Сэмпл вспомнила про Голгофу Эйми и про свои собственные пыточные покои. ЕЙ не хотелось рассказывать обо всём этом Моисею, но и лицемерить тоже не хотелось. Поэтому Сэмпл решила уйти от ответа.

– Если ты переспал с женщиной, а наутро принёс её в жертву, это похоже на то, как бывает у богомолов. А мы же всё-таки не насекомые.

Моисей снисходительно улыбнулся:

– У богомолов самка убивает самца после совокупления.

Эта улыбка взбесила Сэмпл.

– Ладно, а как насчёт ритуальных серийных убийств? Это как-то наводит на мысли о Нормане Бейтсе[42].

– Я не держу мать в погребе. И к тому же что-то я сомневаюсь, чтобы бедняга Бейтс занимался сексом со своими жертвами.

– Но всё равно он их убивал.

– Я этих девочек не убиваю. Ты подумай как следует. Они уже мёртвые, правильно? Мы все уже мёртвые. Самое худшее, что с ними может случиться, – они вернутся обратно в Большую Двойную Спираль. А им это, может быть, только на пользу. Когда они соберутся опять воплотиться в реальность, они, может быть, выберут для себя что-нибудь поумнее. Невежество – выбор глупцов, но если глупцы способны чему-то учиться, они вскоре поймут, что невежество – это подъем по отвесной скале, где тебе не за что уцепиться, а внизу поджидают лишь острые камни.

– Как поэтично.

– Работа у меня такая. В частности, произносить поэтичные речи.

– Эту работу я знаю. Мы с сестрой помогали писать книгу об евангелизме двадцатого века. Жаль, что мы не дожили до телевидения. А то бы заделали своё шоу. Сколотили бы целое состояние. Может быть, даже открыли бы парк развлечений.

– Расскажи мне побольше. О себе и о сестре.

Несмотря на уверения Моисея, что он вовсе не собирается «избавляться» от Сэмпл, ей всё ещё было тревожно.

– Раньше мы были одним существом, теперь нас двое. Что ещё тебе надо знать?