Трава на пепелище - Евгений Истомин

Выслушав перевод, князья хмыкнули, но взгляды от темных бездонных глаз посланника пустыни отвели. Впрочем, любой бы отвел.

Рекс вывел черту, обводя земли бывшей Хоты по границе великой реки Хатх на севере, побережью на западе и юге, и линии городов Тис — Карат на востоке. Большего ему пока не переварить.

— А теперь, уважаемые посланники пустыни, — быстро воскликнул Ривиодо-Гре, передавая им карандаш, — отметьте свои земли вы.

Те недолго думая обрисовали скромный овал в центре.

— Трудно определить границу пустыни, — объяснил один из них, — там, где стоят наши села, там и наша земля. Пустыня же не может принадлежать кому-то.

— Хорошо. — Не давая землякам опомниться, Ривиодо жестом попросил у Деры бумаги. — Оформляйте.

На всякий случай Великий князь окинул цемианца и бриттенца очередным грозным взглядом, но те заполняли договора без возражений. Впрочем, двум их княжествам остались далеко не маленькие территории, которые они все равно полностью контролировать будут не в состоянии.

— Итак, осталось решить, какие территории будете считать своими вы, господа, — заметил Леоний иноземцам.

— Позвольте считать оставшиеся территории спорными между нами, — необычно вежливо ответил Катаро, покосившись на оппонента.

— Да, пожалуй, — согласился Тагорио.

Всем было понятно, что это война, но поскольку остальных она не касалась, а некоторым была даже на руку, то возражений, разумеется, не последовало.

— Таким образом, мы пришли к общим договоренностям, — подытожил Леоний, — и я рад, что мы сумели договориться за столь короткий срок. Прошу вас оставить свою подпись на каждом экземпляре документа. Сия договоренность станет основой для мирной жизни между нашими державами и привнесет в наши отношения законность. — Леоний взглянул на карту, так непривычно поделенную черными линиями. — Мне жаль, что так сложилось, но это действительность. Всем спасибо, господа. Предлагаю устроить общий ужин, хотя хорошо понимаю, что присутствовать на нем будут далеко не все.

Делегации начали расходиться. Снег на улице прекратился, но ветер все так же бессовестно проникал под одежду и заставлял вздрагивать всем телом. На город, которому уже второй раз за историю континента выпала почетная роль миротворца, опустились сумерки.

* * *

На пиру остались лишь посланники Скалиона, Бритте, Цемио и шахтеры. Остальные ночь посвятили сборам.

Утро выдалось ясным. Солнце быстро расправилось со вчерашним снегом, и веселые ручейки начали свой долгий путь к дальним озерам.

Чистое, идеально голубое небо поднимало настроение. Суровое выражение на лицах людей сменилось на спокойное и умиротворенное. В этот день хотелось верить, что все в конце концов будет хорошо. Войны позади, войны впереди, но только не сегодня. Сегодня на глупом, слепом, но храбром и упорном континенте воцарится мир. Пусть хрупкий, но все же мир.

Занимая места в самых разных транспортных средствах, посланники то и дело поглядывали друг на друга, словно пытаясь угадать, кого они больше не увидят никогда, а с кем суждено будет снова встретиться лицом к лицу, но уже на поле боя.

К полудню от Торона «отплыли» два дирижабля Ривиодо-Гре, взяв курс на восток. В ту же сторону поспешил и трофейный дирижабль магистра Корийена под управлением капитана Типилиона.

«Истинникам» оставалось лишь завистливо смотреть вслед гордым, вальяжным «небесным кораблям», занимая места в огромном, отчаянно громыхающем транспорте, окутанном густым едким дымом. Им предстоял долгий и не самый комфортный путь.

Отчаянно пыхтя, двинулся прочь из города паровоз, увозя в противоположную сторону Рекса Карна и его людей.

Следом беспорядочной стайкой ринулись посланники пустыни на легких, быстрых транспортах «Тарантул», не так давно изготавливаемых фирмой «Раен» специально для пустыни. В качестве топлива эти шустрые механизмы использовали газ, выделяемый при сгорании специальных опилок в небольшой топке.

Город стремительно пустел.

Переговоры завершились, но толстые жирные линии от угольного карандаша еще не раз заставят людей на континенте с ненавистью поливать друг друга свинцом, и эта горькая правда прочно обосновалась в душах посланников.