"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

— Паша! Если сейчас скажешь как тогда Береговому: готовы к новым заданиям Родины, окрепну — сразу придушу.

— Готовы. Но не сейчас. Ты, Андрюха, годен пока только на перегной. Юрий Алексеевич, нас в Москву возьмёте? А то попутной лошади ждать долго. На рейсовом мы как бы да, но ещё нет.

Гагарин покачал головой.

— Тебе, Павел, в госпитале к невропатологу надо. Заговариваешься. Слушайте все четверо. Сегодня ждать, у меня в цехах дела. Завтра в восемь утра летим. До машин доковыляете? Или санитарную с носилками?

— Доковыляем. Как-то, — пообещал Авдеев за всех.

От Ольги Петровны Андрей по секрету знал, оба инженера получили много, когда попали под солнечный поток, куда больше, чем они с Павлом в укрытии. Состав волны, пришедшей от вспышки, неоднороден. Некоторые частицы летят не строго по прямой, отражаются от препятствий и меняют направление. Что-то противорадиационная защита приняла на себя, ослабила воздействие. А организаторам полёта на Марс предстоит решать: оставлять её такой же, уповая, что солнечный шторм не накроет планету в короткий период нахождения там людей, или тащить дополнительную массу свинца, каждый лишний килограмм спускаемого аппарата — миллионы рублей.

Наутро подъехали две «волги». Своими ногами, хоть с подстраховкой медиков, экипаж спустился к машинам. В полёте молчали. Во Внуково другие «волги» подкатились прямо к трапу, Гагарин посадил сына в свою служебную 3110, вторая покатила в Звёздный.

— Разве я тоже не в Звёздный?

— Лариса у нас, в Серебряном Бору. Юрочка тоже. Или у тебя, сын, какие-то неотложные дела в ЦПК? Командировку потом отметишь…

— Конечно… Спасибо, папа.

Может, он чуть злоупотребил служебными полномочиями, пригнав персональный самолёт к прибытию экипажа сына, но сделал это очень вовремя.

Когда за «волгой» начали сдвигаться железные створки ворот, первым делом через шум пробился звонкий собачий лай, Жулька собачьим слухом первая засекла возвращение.

— Слышишь, как с ума сходит? — Гагарин старший обернулся с переднего сиденья. — Мне тоже радуется, но куда там. Давай помогу выбраться.

— Я справлюсь.

Пока шли к дому, отец напомнил бородатый анекдот: если запереть жену и собаку в гараже, а потом выпустить через четыре часа, кто тебя встретит с восторгом — супруга или зверюга? Андрей рассчитывал на благосклонность обеих.

Лариса обняла, Жулька тоже — но только за ногу.

— Горе моё… Выглядишь хуже, чем я в первые дни на «Салют-11». Всё равно — так тебе рада! Пойдём, сына покажу.

— И я тебе… И всем вам. Здравствуй, мама.

Юрочку он даже побоялся взять в руки, не надеясь на них, только гладил и умилялся. Алла Маратовна деловито ощупала остатки бицепсов сына, оценила тонус, точнее — отсутствие оного.

— М-да. Я бы остереглась жить на станции, построенной бухенвальдским крепышом.

— Отъемся. Накачаюсь. Говорят — минимум год проведу на Земле. Жуковскую академию подтяну, а то даже как заочника забыли.

— Это ты правильно напомнил, — согласилась мама. — Все за стол!

Лариса села очень плотно к нему на диване, несколько даже мешая кушать. Выглядела на максималках, по принципу: глупая женщина следит за мужем, умная — за собой. Андрей обнял её левой рукой, не выпуская вилку из правой.

Зная, как непросто адаптируется организм после космического стресса, Алла Маратовна испекла очень нежный мясной пирог, на сладкое торт.

— Вот и держи фигуру! — пожаловалась Лариса. — Ты как?

— Непривычно. Живу, не напрягая волю. Не надо заставлять себя тащиться в тоннель и ремонтировать осточертевший проходческий щит, нюхать своё месяцами немытое тело, лишь обтёртое…

— Знаю.

— Прости, не знаешь. Не путай короткую экскурсию с шестью месяцами, когда мотивация одна единственная: долг зовёт, и нет никакой возможности уклониться.

— Так может и хватит? — тут же зацепилась Алла Маратовна. — Три миссии, год вне Земли, Герой Советского Союза, майор ВВС. В двадцать пять лет! Не жадничай, дай другим отличиться.

— Дорогая, даже если он тебе ответит «да», не слушай нашего сына. Сейчас устал, истощён. Соскучился по семье. И думать не хочет о возвращении на небесную каторгу. Но если бы мне было двадцать пять, а не пятьдесят два, клянусь, снова смотрел бы вверх. Он — в меня. И в тебя. Ты же тоже — женщина-огонь.

Лариса обернулась к коляске с Юрочкой и сообщила ему:

— Вот в какой семье ты родился. Чую, и мы с твоим отцом тебя не удержим. Потому что сильнее родительских увещеваний может быть… только плоскостопие.

— Не факт, — возразил Гагарин-старший. — Раньше в авиацию брали с железным здоровьем и соколиным зрением. Но сейчас пилоты летают в очках. Зачем им острота? Всё равно смотрят не в стекло кабины, а на приборы. Так и в космосе. Ходить особо не надо, плаваешь себе по отсекам. Плоскостопие не помеха. Вот кариес — это ужасно, кто тебе зуб вылечит?

— Плоскогубцы и молоток из ремкомплекта. Мама! Не смотри на меня так. Если бы у Пашки зуб сгнил и заболел, что хоть вешайся, вызывали бы ему стоматолога с Земли? Ввалил бы ему весь запас обезболивающих и долбанул со всей пролетарской ненавистью. Для друга не жалко.

— Скорее всего, сломал бы ему челюсть, — возразила мама.

— А это уже не моя ответственность, скорее врача из ЦУПа, управляющего моими манипуляциями.

Ситуация была скорее умозрительная. Если зубы в идеальном состоянии, то за шесть месяцев на Луне там не разовьётся процесс, требующий немедленного вмешательства. Вот в более длительных полётах проблемы будут. И врач общего профиля, как Ксения, например, их все не решит. Слишком сложно устроен человеческий организм и ломается он столь же прихотливо.

И дальше сидели-болтали, переместились в большой зал, где включили телевизор, но не смотрели его, а продолжали разговаривать под тихое бубнение диктора. Лариса покормила малыша, уже не грудью, молоко закончилось, а какой-то очень дорогой и качественной молочной смесью, привезённой дедом из Швейцарии с саммита по ОСВ. Кому ограничение баллистических ракет, а кому-то — питание для наследника фамилии.

Темы политики, пусть даже имеющей непосредственное отношение к их личным делам, практически не касались, Гагарину-старшему она надоела на работе в ЦК, а для Андрея всё важное теперь находилось дома.

Наконец, разошлись, приняли душ. Алла Маратовна забрала внука к себе — на «бабушкинское дежурство». Андрей зашёл в спальню. Лариса уже ждала