"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

— Тебя же кесарили! — он остановился, любуясь, но не смея подойти.

— Давно уже всё прошло и давно уже всё можно! Только цикл пока не восстановился, но я позаботилась. Второго нам рано. Пока рано. Иди ко мне!

Он словно с разбегу нырнул в какое-то тёплое море нежности, ласки, страсти… Прекрасно понимая состояние после полёта, Лариса уложила его на спину, практически бросила борцовским приёмом, сама атаковала сверху. То усиливала напор объятий и прикосновений, то отстранялась, дразня. Как бы ни был слаб, не окрепнув с приземления, естество потребовало своё…

Слабость слабостью, но его так выгнуло в финальном извержении чувств, что стал на мостик, подняв супругу!

Она, отдышавшись, устроилась рядом. Сделала комплимент:

— Богатырь! А говорил — Юрочку боишься взять.

— Значит, не богатырь, а симулянт.

— Скучал?

— Не представляешь — как. Ксю рассказывала, ты там терзалась, типа — расстались нехорошо…

— Точно. Меня как сорвало с резьбы. Психовала, была сама не своя. Клянусь: больше не буду. Андрюшка! Но ты же на меня не в обиде?

— После этого? — он обернулся к жене в полумраке. — Если это было извинение, то самое сладкое в мире. Конечно, никаких обид.

— Вот! — Лариса сделала ему «пип» по носу. — Мужиками можно и нужно манипулировать. Но так, чтоб это доставляло им радость.

— Потому что я — подкаблучник! — пропел Андрей. — Ведь всё-таки я подкаблучник!

— Классная песня! Очень в тему и по существу. Откуда она?

— Отец пел. Он постоянно приносил какие-то авторские песни, сам подпевал. Некоторые нигде больше не слышал. Как опрокинет тридцать грамм коньячку, так начнёт: я скажу, что друзья не растут в огороде, даже если их там закопать…

— Ужас! Люблю чёрный юмор. Попрошу что-то такое выдать у Юрия Алексеевича. Он, похоже, близок к прощению, что я — Гусакова.

— Как дипломированный подкаблучник уверяю: я очень благодарен твоим родителям, что ты — такая как есть. Даже если отдельные черты проявились не по их желанию, а вопреки.

— Мне скажи спасибо, что некоторые не проявились вообще. Сдерживаюсь из последних сил, — она запустила руку под простыню. — Как твои силы? После полугодовой разлуки?

— Мама просила не перегружать сердце… — Андрей почувствовал, что начинает задыхаться, но отнюдь не из-за спазмов или стенокардии, а от вожделения.

— А мы ей не скажем.

Ночь прошла плодотворно.

Две недели после короткой побывки дома космонавт провёл в госпитале в Сокольниках, затем получил трёхмесячный отпуск до нового года с полным содержанием. Поскольку на орбите ему начислялся двойной оклад, но ни копейки не тратилось, да ещё полагалась премия по завершении задания, материально они с Ларисой чувствовали себя на хорошем уровне. Как только молодая мама стала свободнее, сдала на права, ей в складчину с Гусаковыми купили ВАЗ-2108 в экспортном исполнении — с ABS и даже с кондиционером.

Первого декабря Андрей явился к Береговому с рапортом о досрочном возвращении из отпуска. Генерал глянул на него как на глубоководное чудище, невесть как выброшенное из пучины на берег.

— Парень! Тебя до октября восемьдесят седьмого всё равно никто и никуда не выпустит. Отдыхай, восстанавливайся. Жене с ребёнком удели время.

— Так я и хочу в марте отпуск просить. Отец забронировал нам путёвки в Египет по линии ВВС. Говорит: пролетал над Египтом ещё в шестьдесят первом. С орбиты коралловых рыбок не видно.

— Рыбки… Придумаешь же. А что на службу рвёшься? Тесно в кругу семейных уз?

— Никак нет, Георгий Тимофеевич. Дома всё на удивление хорошо. Лариса у нас живёт, мама с невесткой ладит. Но у меня после полёта мышечная масса не восстановилась. Конечно, качаюсь, бегаю. Всё же гораздо быстрее приду в себя, работая с парнями в ЦПК.

Генерал посмотрел записи.

— Если ставить тебя на лунную программу… В тоннелях клаустрофобом не стал?

— Так на станции на орбите ещё теснее. Не стал. И, надеюсь, больше на Луне не придётся рваться на износ.

— Да, медицина запретила. Сейчас там восемь человек, обязанности распределены. Буду рекомендовать тебя комиссии Госкосмоса ориентировочно на сентябрь дублёром, следующий пуск — в основной экипаж.

— Спасибо, Георгий Тимофеевич!

— Не за что. Учти, ты только что вылетел из кандидатов на Марс.

Андрей погрустнел.

— Понимаю. Отец говорил: его в Политбюро предупреждали. Хватит Гагариных в первопроходцах. Чтоб мы с Ксенией даже не мечтали.

Генерал кивнул.

— Хорошо, что понимаешь, — он размашисто поставил резолюцию на рапорте. — Свободен!

К тренировкам он приступил только после Нового года, до этого почти каждый день по заданию отца ездил в Химки, где понемногу рождался четвёртый вариант проходческого робота, на этот раз с прицелом не только на Луну, но и на Марс — с отправкой туда в начале девяностых для подготовки постоянной колонии.

Как часто повторял отец, разовый полёт на красную планету безумно дорог, и он мало что даст, кроме как отметиться. Организация постоянной базы с заправочной станцией для возвращающихся кораблей дороже в три-четыре раза, зато каждое отдельно взятое путешествие на Марс удешевляется радикально, особенно когда земное топливо будет расходоваться только для доставки на «Салют-12», а дальше — на экономичной ионной тяге к Луне, не поспешая, с Луны — на Марс. Иногда с пересадками быстрее и дешевле, чем напрямки. Жаль, что в восемьдесят восьмом лунный терминал ещё не выйдет на проектную мощь.

В январе переехали с Ларисой и маленьким Юрой обратно в Звёздный. Там же в начале марта встречали Ксению. Та подверглась обследованию в Сокольниках, отметили Восьмое марта, а уже шестнадцатого Ту-154 с очередной сменой уставших военных и членов их семей взял курс на Египет.

Алла Маратовна не доверила Юрочку в самолёте никому, сказав: вы бы его ещё в багаж сдали, везла исключительного на коленях, тот ёрзал, тыкал пальчиком в иллюминатор и урчал, подражая звуку авиационных турбин.

Хоть в салоне находились преимущественно сухопутные и моряки, а не ВВС, Гагариных тотчас узнали. Юрий Алексеевич напомнил супруге, как дрались за самых красивых девушек Оренбурга с сухопутными, та спросила: сейчас бы за меня подрался? Удовлетворившись положительным ответом, снова занялась внуком.

Примерно две трети салона занимали не военные, а просто купившие путёвки. Дорогие, но часть стоимости покрывает профком. Министерство обороны тоже заразилось страстью зарабатывать деньги,