«Первый». Том 8. Часть 7 - Михаил Владимирович Савич

и мчался со всех ног. Там была возможность петлять, прятаться под низко растущими ветвями елей, за стволами, сугробами и прочим. К его сожалению, снег ближе к лесу становился глубже, что серьёзно его замедляло. Кроме того, барс прыжками приближался к волчонку, двигаясь по целине наперерез.

Оглянувшись, ставший дичью охотник это понял и свернул вправо, быстро вернувшись на снежный наст, по которому сам он мог бежать не проваливаясь, а намного более тяжёлый преследователь сразу замедлил скорость, утопая в снегу иногда по самое брюхо.

В результате расстояние между ними стало сокращаться медленнее. Это дало время на размышления и попытку что-то изменить, но не дало надежды на успех. Уже через пять минут Сит бежал по совершенно незнакомой для него территории, всё дальше удаляясь от сулившего защиту леса.

Впереди была только неизвестность и неопределённость, но позади всё ближе была пасть, полная клыков, а такая определённость его не устраивала, и он бежал изо всех сил. Вдруг впереди и справа что-то сверкнуло, и волчонок устремился туда. Что это он не знал, но понадеялся, что это хоть как-то поможет.

Догоняет! Он уже слышал дыхание преследователя совсем близко позади себя и это требовало хоть какого-нибудь изменения ситуации. Рек Сит никогда не видел, но что такое лёд в общих чертах себе представлял. Когда он с невысокого берега прыгнул, пролетев около метра вперёд и вниз, то встреча со льдом его хоть и удивила, но не испугала. Да что вообще может испугать, когда в нескольких метрах позади открытая пасть, в которую ты сам можешь целиком поместиться?

Скользя по льду, он вдруг почувствовал с ним некое родство. Убирая когти, по нему легко можно скользить, а выпуская их чуть-чуть – отталкиваться. Самым удивительным было то, что выпустив искривлённые когти максимально далеко и инстинктивно подогнув их, он смог опереться на эти своеобразные коньки и скорость движения резко возросла.

Удивлённо и радостно осознав свои новые способности, Сит разогнался до головокружительной скорости. Теперь у него было время оглянуться и убедиться в том, что барс безнадёжно отстал. Тот яростно взревел, неуклюже шлёпнулся на брюхо и его даже закружило. Вид почти поверженного врага так увлёк волчонка, что он на это загляделся и едва не врезался в противоположный, куда более высокий, крутой и каменистый берег реки.

Оправдывало волчонка то, что о реках и о том, что у них всегда два берега, он узнал только сейчас. Летя на камни, и не зная, что делать, он послушался инстинкта и левой лапой зацепился за лёд. Изящно повернув на сто восемьдесят градусов, он, не теряя скорости, в один миг полетел обратно к уже не чаявшему встречи барсу.

Тот было приободрился, но рано. Поняв на ходу новый для него основной принцип такого движения, Сит начал выписывать кренделя по чистому и почти гладкому льду. Страх пропал, как не было. Лёд - это родное, это его, здесь он лучший! Объяснить эту уверенность он бы не смог, это знание пришло само собой, как умение дышать, слышать или видеть.

Постепенно и барс освоился на льду, хоть и не до такой степени, как его противник. Он встал и медленно пошёл в сторону ускользающей добычи. Голод вёл его, диктуя поведение. Сита вёл разум.

В средней части реки он обнаружил место, где лёд по какой-то причине был довольно тонким и даже прозрачным настолько, что были видны потоки текущей воды и поднимающиеся со дна пузырьки.

О тёплых источниках волчонок ничего не знал, но хрупкость льда в этом месте почувствовал на себе. Тот явно слегка прогнулся даже под его небольшим весом. Превращаться из добычи в охотника Сит уже умел, но об этом пока знали только двое. Он и филин. Барс не знал, и когда волчонок приблизился почти вплотную, тот даже обрадовался. Он подобрался и приготовился прыгнуть. Жертва видела это, но приближалась от середины реки не уменьшая скорости, а увеличивая её.

Лапы барса проскользнули бы по льду, но и у него есть когти, не такие совершенные, но и не бесполезные. Прыжок получился на славу. Могучий зверь взлетел с вытянутыми вперёд лапами, готовый в ярости придавить и разорвать всё, что попадётся на пути. Попался лёд, а Сит, очертив дугу, зашёл с правого бока врага и ударом когтей правой лапы прочертил на нём длинную линию, которая сразу же стала кровавой и кое-где даже показались ребра.

От рёва вздрогнул лес, затихли птицы, кое-где даже ссыпались снежные шапки с деревьев. То, что почти такой же звук вернулся из глубин леса, Сит принял за эхо, с которым, живя в горах, познакомился едва ли не с рождения.

Не отвлекаясь на пустяки, он повторил процедуру. Обогнув могучего зверя, он зашёл от того места, где лёд по его непросвещённому мнению был тоньше всего. Не давая противнику осмыслить произошедшее, он повторил трюк, но уже огибая добычу слева. С тем же успехом, только эхо от рёва врага стало громче.

В третий раз уже не получилось, то ли поняв что-то, то ли уже не имея сил, но барс в атаку уже побежал, а не прыгнул. Поняв это, волчонок резко затормозил, обдав врага ледяной пылью, остановившись, выбрал момент и побежал обратно к центру реки. Потеряв от ярости и боли остатки осторожности, зверь бросился в погоню. Кончилось это для него плохо. Сит опасный участок проскочил так, что даже трещинки не появилось.

Преследователю повезло меньше. Лёд под его в десятки раз большим весом треснул и проломился, а ледяная вода поглотила на время хищника. На поверхности остались только круги, пузыри, следы крови и обломки льда.

Сит даже успел расстроиться – столько мяса пропало. Это на сколько же дней его хватило бы? В арифметике победитель не разбирался совсем, но решил, что навсегда хватило бы точно…

Барс всё же смог вынырнуть и ломая комку льда, стал пытаться выбраться. Ему уже было не до охоты, чего нельзя было сказать об обрадованном волчонке. Выбирая удобный момент, он дожидался, когда обе передних лапы, сломав тонкий лёд, исчезнут под водой и, проезжая мимо, чертил на морде барса рисунок смерти.

Тот ревел, но при попадании в пасть ледяной воды рёв сменялся отфыркиванием. Маленький волчонок нанёс ему очень серьёзные раны, кровь уже окрасила всю воду в образовавшейся уже довольно большой проруби. Удивило Сита то, что всё менее громкий рёв барса отзывался в лесу всё более громким эхом. Ума для того, чтобы обернуться, ему всё же хватило. На берегу