Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Алексеев

Маршал выхватил свой планшет, и я вновь узрел на экране того самого мужчину с низким лбом и густыми усами.

— Михаил Николаевич, вы опаздываете, — говорил собеседник медленно, раздельно выговаривая каждое слово, и не так ровно, как остальные, с акцентом. — Мы вас ждем. Что у вас случилось?

Маршал набрал побольше воздуха в легкие, словно пытался выпалить фразу, быстро, скороговоркой. Но тут же успокоился.

— Иосиф Виссарионович, на наш флаер напала стая агрессивных тварей. Мы были вынуждены применить боевое оружие.

— Да, нам уже доложили, — совершенно без раздражения проговорил собеседник. — Все целы, здоровы? Тварей этих вы уничтожили?

— Уничтожили. Но кто-то подстроил убийство пилотов флаера.

— Вот как? Это нехорошо, совсем нехорошо. А кто же пилотировал ваш флаер?

— Эдгар Рей. Он справился. Уничтожил этих мразей. Мы направляемся к вам. Прошу извинить нас за опоздание.

— Ничего, ничего. Мы все поняли.

Только сейчас я осознал, этот человек говорил о себе во множественном лице. И фразы его отдавались в моей голове гулким эхом. Вначале будто тихо, почти неразборчиво, потом уже громко и четко. Словно там, где-то за спиной большого босса, сидел суфлер, диктуя текст.

Экран погас, и повисла тишина, лишь прерываемая ровным гудением двигателей. Я не мог понять, почему эти два офицера так страшно боятся этого усатого мужика?

«Мы уже подлетаем, Эдгар», — я поймал мыслеобраз Дарлин.

Вернулся в кабину, уселся в кресло, наблюдая в лобовое стекло, как проносятся под нами в клубах высотки из светлого камня, на горизонте показался ансамбль зданий, обнесенных высокой стеной из красного кирпича с высокими башнями, увенчанные красными пятиконечными звездами. Неужели Большой Босс работал в замке, как настоящий король или царь?

Широко и вольготно внизу распахнулась площадь, на краю которой возвышалось треугольное здание, выкрашенное в оранжево-белый цвет, с темно-зеленой крышей-полусферой. Арочные окна, фасад украшен плоскими колоннами. Все поражало роскошью и излишествами.

Перед зданием располагалась большая посадочная площадка, даже скорее аэропорт для прибывающих гостей. Куда флаер медленно опустился. Мы все вместе переглянулись. Наше мучительно-тяжелое путешествие закончилось. Хотя, судя по лицам маршала и полковника, дальнейших событий они опасались гораздо больше.

У открытого люка нас поджидало несколько военных в форме, с автоматами наперевес. Но никто не пытался нас схватить или припугнуть. Наоборот, старший среди них, плотный невысокого роста офицер, вышел навстречу Туровскому, приложил ладонь к виску и каркнул приветствие. Маршал пожал ему руку, офицер перестал стоять навытяжку, расслабился. Сделал жест рукой, и остальные военные отошли в сторону.

Туровский отвел Ларри, извинился, что не приготовили костюм, объяснил, что ждать нас в изуродованном флаере, который уже явно не годился для полёта, смысла нет. Складывалась довольно неприятная ситуация. Когда мы летели сюда, я почему-то не задумывался о том, а куда же мы двинемся после того, как побываем на аудиенции Большого босса? Но Туровский и тут все предусмотрел. Пригласил нас стать гостями на его вилле. А для Ларри предложил вызвать транспорт, отвезти его сразу. Физиономия моего второго помощника выглядела не сильно довольной, видно ему тоже хотелось увидеть этого таинственного большого босса. Но когда маршал упомянул о том, что нас ждет отличный ужин, настроение у Ларри подскочило до небес, он разулыбался.

Ларри остался у искореженного флаера, а мы направились к этому величественному зданию, смахивающее на президентский или королевский дворец, окруженный ровными рядами голубых елей.

Мы прошли во внутренний двор через высокую и широкую триумфальную арку, украшенную портиком. Две стены здания, выкрашенные оранжевой краской с прямоугольными окнами в широких белых рамах, под углом сходились к башне с балконом на уровне второго этажа. Мостовая из бледно-розовой и серой брусчатки с вставкой серых широких линий. Каждый вход в башню украшал ажурный козырек из кованного железа. Внутри, вход был оформлен, как мраморная ротонда с плоскими колоннами, они сходились на потолке, откуда свисала большая хрустальная люстра. На второй этаж вела широкая мраморная лестница, две части которой образовали нечто схожее с лирой, на ступенях лежала тёмно-красная парадная дорожка с ажурным орнаментом по краям. А внизу, у основания лестницы, возвышались два огромных канделябра с остроконечными лампочками вместо свечей, на постаментах из бежевого и ярко-синего камня. И все это роскошное великолепие заливала ослепительно-ярким светом гигантская люстра, не оставляя ни одной тени, ни в одном уголке. Никто бы не смог спрятаться здесь,

Пол коридоров из панелей с оранжевым-бордовым орнаментом, высокие узкие двери, декорированные золотой ажурной вязью. Много портретов в резных рамах. Полководцев прошлого, судя по старинным расшитым золотом мундирам. И благодаря арочным зеркалам коридоры казались бесконечными.

Наконец, мы вышли в широкий коридор, где потолок поддерживали мраморные колоны с изящной капителью, пол уложен планками из ценных пород дерева. Подошли к высокой из темного дерева двери. И вот как раз за ней я увидел длинный, узкий кабинет. Здесь всё поражало солидной старомодностью. Панели из темно-красного матового дерева скрывали до половины стены, в центре массивный и длинный стол, столешница с зеленым сукном, стулья с высокими деревянными спинками с кожаными вставками. Между широкими окнами, задрапированными тяжелыми темно-зелеными гардинами, лежала красная парадная дорожка, украшенная по краям орнаментом. Портрет здесь висел всего один — вовсе не хозяина кабинета, а того самого облысевшего мужчины с бородкой, который на плакате стоял за воскресшим Великим Вождем. Его почему-то земляне воскрешать не стали.

В самом конце за массивным столом сидел Вождь, которого так боялись маршал и полковник. Вполне обычная внешность, густые усы, волосы зачесаны назад, отливают серебром.

За длинным столом уже сидело четверо мужчин. Они синхронно повернули головы, когда мы вошли. Но тут же вновь развернулись так, чтобы смотреть на Большого босса. Лица напряженные, под светом старинных ламп, свисавших с потолка, бледные, отдававшие зеленью того самого сукна.

— Садитесь, товарищи, — увидев нас, Великий Вождь не привстал, на лице не возникло ни улыбки, ни вообще каких-либо эмоций.

Ковалёв тут же отодвинул стул, галантно предложил Дарлин присесть, сам устроился рядом. Я сел рядом с Дарлин, но с другой стороны, подальше от Большого босса. А Туровский подошел к столу, где восседал председатель и присел на стул перед маленьким столом, пристроенным к большому.

— Ну что же, Михаил Николаевич, расскажите нам, что там у вас со станцией. Мы вас слушаем.

— Как я уже докладывал, Иосиф Виссарионович,