Варяжский десант - Андрей Горюнов

– Прямо как Ермак на Чусовой… – заметил явное сходство ситуаций Аверьянов.

– Поглядите, Николай Николаевич. – Коптин показал на приборную панель. – Еще только 1135 год, а они уже вовсю рвутся на Дикий Запад, к нынешней Калифорнии и штату Вашингтон, пойдут и далее на север, к Аляске, где в восемнадцатом веке их встретит свой же, так сказать, Беринг Иван Иванович, он же Беринг Витус Иоансен, капитан-командор российского флота, начальник двух камчатских экспедиций, датчанин по происхождению… Ну, понятно, викинг Берингу глаз не выклюет…

– Да, точь-в-точь покорение Сибири. Только хана Кучума не хватает…

– Местный хан Кучум по имени Громкий Чмок, вождь племени Харчи-у, поджидает их после следующего перевала.

Наконец струги удалось, один за другим, завести на край стремнины и пустить в самостоятельное плавание.

Экипажи довольно потешно бежали вслед за набирающим скорость челном, взметая брызги, закидывая на челн шесты, заскакивая, запрыгивая, ныряя брюхом вперед на убегающие из-под носа струги.

Челны, приняв людей и заметно осев под их тяжестью, степенно заскользили по воде и, грузно покачавшись на шиверке, выскочили на длинный плес, суливший отрядам небольшую передышку.

В тот же миг речку осветил луч прорвавшегося сквозь низкие облака солнца, и узкая долина реки огласилась песней:

На Запад, сквозь пороги,

Идем от речки к речки,

Штабные ж, словно боги,

В тепле сидят у печки.

Под ель на хвою лягу,

Комар гнусавит в ухе.

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

Шамовка – каша с луком,

Столетние припасы!

А в штабе – этим сукам —

Коньяк и ананасы!

В кусты пустую флягу!

Бурлит овсянка в брюхе!

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

Лишь мыслями о бабе

Приказано жить ротам!

А девок гадам в штабе —

Привозят по субботам!

Прислали б хоть корягу!

Впендюрим и старухе!

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

Хреново жить варягу,

Варягу без варюхи!

– Интересно, откуда ж это в 1135 году у них коньяк и ананасы? – заметил Николай.

– Это косвенно свидетельствует о том, что они, видимо, уже освоили Флориду, – пожал в ответ плечами Коптин. – А может, и весь Карибский бассейн. Да и то, замечу, в сочетании «коньяк-ананасы» прослеживается ваша рука, капитан Аверьянов, наследие Оленьего Холма, так сказать… Обратили внимание, что имя «Варвара», «Варя», стало нарицательным – варюха? Варяг и варюха…

– И ведь уже появились «штабные»! В двенадцатом веке!

– Тут тоже я вижу некие отголоски вашего влияния… Впрочем, паразитизм, захребетничество, зарождается сразу, одновременно с жизнью…

– Хотите сказать, что даже на уровне кишечных палочек есть просто палочки, а есть и штабные кишечные палочки?

– Именно это я и хочу сказать, точно… – Подумав, Коптин вздохнул и, кладя ладони на штурвал, объявил: – Ладно. Мы посмотрим теперь, что с Колумбом там…

* * *

«Санта-Мария» и две каравеллы, «Нинья» и «Пинта», флотилия Колумба, – стояли метрах в сорока от входа в бухту.

Десятки ладей скриварягов преграждали вход кораблям в горловину бухты.

Было понятно, что переговоры уже состоялись и кончились они печально для испанцев.

На прибрежные скалы были стянуты значительные силы скриварягов. Некоторые удобные для возможного десанта бухточки были плотно усеяны по берегам соединениями скриварягов, одетых в легкие кольчуги и панцири, причем наряду с мужчинами оружие в руки взяли и женщины.

Женщины были вооружены в основном мощными, в рост человека, луками либо удобными, снабженными прикладами арбалетами.

На самой береговой кромке возле входа в гавань стояла огромная, в десять – пятнадцать человеческих ростов, рогатка, вывезенная на боевую позицию, как осадная башня, небольшим табуном тягловых бизонов.

С резиной у скриварягов был, видимо, некоторый напряг, по этой причине движителем циклопического метательного устройства были сами «рога» рогатки, хлысты, составленные из тонких стволов молодых деревьев, связанных в утончающиеся пучки множеством отдельных обвязок из крепких жил.

К гибким концам рогатки были прикреплены канаты в руку толщиной, сплетенные из сыромятной кожи. Там, где канаты сходились, располагался хитроумный, также сплетенный из кожи, чехольный захват, немного напоминающий по форме двухметровый, но очень узкий лапоть. Что было в нем, в этом «лапте», Аверьянов рассмотреть не успел.

Прозвучала резкая, длинная, витиеватая команда – и рогатка, натянутая тридцатью кряжистыми бизонами, заскрипела от напряжения, изгибаясь до предела…

Прозвучала вторая команда, распорола воздух, и меч «начальника взвода пусковых бизонов» «командира орудия» перерубил натянутый трос, идущий от чехольного захвата к упряжке бизонов.

Рогатка выстрелила, издав громкий, резкий, неприятно шипящий звук.

Непонятный предмет, бешено завывая и вращаясь, как сорвавшийся с оси авиационный пропеллер, пронесся над заливом и оглушительно хряпнул, врубившись в нос каравеллы «Пинта».

Это был огромный, в полтора человеческих роста, томагавк.

Попав чуть выше грудей деревянной русалки, поддерживавшей бушприт «Пинты», томагавк расколол деревянную девушку пополам – начиная с ее малопривлекательной, пучеглазой и испитой деревянной ряхи и кончая гипертрофированным рыбьим хвостом. Левая девичья грудь с левой частью живота, хвоста, фейса отлетела в одну сторону, правая – в другую.

Бушприт обреченно хрупнул и, удерживаемый только такелажем, повис на полшестого…

Рогатка вновь выстрелила, на сей раз с коротким жужжанием.

Второй томагавк пошел чуть выше борта «Пинты» и, задев рукоятью за канатную бухту на палубе, изменил плоскость вращения на горизонтальную.

Пронесясь городошной битой над палубой, томагавк снес половину команды за борт, надрубив попутно основание фок-мачты.

– А теперь на знакомое место! – объявил Коптин.

* * *

Олений Холм в 1956 году представлял собой всего лишь рельеф, поддерживающий огромный, известный на весь мир мемориальный комплекс, посвященный открытию Северной Аверьянки в 985 году экспедицией викингов под предводительством трех великих конунгов – Кальва, Бьярни и Сигурда.

Открытый континент был назван в честь штурмана, главного советника-мудреца конунгов и старшего картографа экспедиции Кол’я Аверьяни, исландца по происхождению, получившего титул Первого и Почетного Гражданина США – Соединенных Штатов Аверьянки.