Паутина миров - Максим Хорсун

– Ешьте, Ок-Сар, не смотрите на еду, как на врага.

Арсианка улыбнулась девочкам и, чтобы подать пример, с шумом отхлебнула из глиняного черепка, что заменял ей тарелку. И Гаррель тоже причмокнул, подыгрывая новой подруге. По взглядам, которыми обменивались арсианцы, по их жестам, Лещинский понял, что они уже совокуплялись. Что ж, совет да любовь. Гаррель, как и всякий другой гвардеец, в Колонии не страдал недостатком внимания самок, а вот Сон-Сар, скорее всего, истосковалась по чешуйчатым рукам и губам самца своего вида. И пусть Гаррель не плачется, что, дескать, дома его все считали уродом. Сон-Сар он явно устраивал. По крайней мере – пока.

Неаппетитное варево дымилось в кособокой глиняной плошке. Лещинский сидел, по-турецки скрестив ноги, а плошка стояла на полу перед ним. Он слушал и смотрел, изредка – пил мелкими глотками из пластиковой бутылки воду.

Та Оксана, которая попала в Чистилище с Земли, почти не понимала язык арсианцев, зато вторая говорила на нем не хуже коренных обитателей Ареалов. Вторая то и дело выступала в роли переводчицы и учителя для первой. Лещинский же, наблюдая за девочками, с иронией подумывал, что он стал невольным свидетелем того, как образуется временная петля.

Оксаны отнеслись к супу из местного птеродактиля с подозрением, остальные дети тоже не спешили разделаться с кулинарным извращением Гарреля.

– А почему сегодня не змея? – спросил на чистейшем арсианском мальчик, который был самым маленьким в компании. – Всегда ведь была змея…

– Потому что Гаррель смог убить летуна, – пояснила Сон-Сар. – Гаррель – хороший охотник. Лучше, чем я.

Дети, те, которые помладше, уставились на Гарреля с ожидаемым восхищением.

– Гаррель убьет Бакса? – спросил мальчик.

– Ну уж нет, – мотнула головой Сон-Сар. – Когда мы видим Бакса – мы прячемся. Это наше главное правило, и оно не изменилось.

– А Гаррель спрячется тоже?

– Ешь уже, говорливый раноопределившийся детеныш!

– В самом деле, Сон-Сар, – подала голос Оксана-вторая. – Даже если Гаррель стреляет из лука лучше, чем ты, это не значит, что суп из летающей ящерки должен получиться вкуснее, чем из змеи.

Сон-Сар поерзала с недовольным видом.

– Мы с Гаррелем подумали… Какое-то разнообразие в еде должно вас порадовать.

– Мы привыкли к змеям, – насупился мальчик. – Мы не хотим непривычную еду.

Его маленькие сторонники синхронно закивали.

Лещинский сглотнул и признался:

– Я тоже не хочу это есть. Я лучше воды выпью.

– Браза… – обиженно протянул Гаррель.

Черная нгенка, которая тоже до сих пор не притронулась к еде, вдруг зашипела и встряхнула кистями, точно окунула пальцы в кипяток.

– Гамацу! – выпалила она.

Сон-Сар выхватила нож и обернулась, ожидая нападения сзади, дети сбились в кучку, Оксана-первая обняла Оксану-вторую, Гаррель взялся за кочергу. Лишь Лещинский и нгенка продолжали сидеть, как ни в чем не бывало, и глядеть друг другу в глаза.

– Гамацу! – Нгенка подняла кривой бородавчатый палец и указала им на Лещинского.

…Позднее он сидел перед брешью в металлическом панцире, покрывающем небоскреб, и смотрел на пустыню.

Это была самая верхотура, и по этажу вовсю гулял ветер. Вдали, над размытым низкими пылевыми облаками горизонтом, виднелся столб красного дыма. Солнце слегка склонилось к западу, а потом плавно повернуло и двинулось в обратную сторону. Дважды мимо небоскреба пролетал ворон, и один раз Лещинский увидел, что на гребне отдаленной дюны появились несколько человеческих фигурок. Появились и исчезли, не прошло и минуты. Были ли это жертвы фагов или же пресловутые гамацу, – черт их разберет. А может, то по дюнам бродили миражи.

Настойчиво ныла ключица. Рана сочилась сукровицей. Зеленки бы или йода… А еще лучше – водки для дезинфекции.

Даже бинт толком не из чего сделать.

Задрожала лестница, заухало железо. Это взбирался Гаррель.

– Не помешал? – полюбопытствовал он, стоя на лестнице.

– Чего хотел? – буркнул Лещинский.

Гаррель хмыкнул, перешел с лестницы на пол, уселся рядом с товарищем по оружию.

– Тебя расстроила эта чокнутая нгенка? – спросил арсианец. – Ну, пойдем – выбросим эту вонючку из окна – пусть гамацу подкрепятся.

– Да пошла она, – отмахнулся Лещинский. – Скажешь тоже – выбросим… Слишком много всего, понимаешь? Голова кипит, как котел. Я постоянно думаю о жене, и эти две Оксаны – как издевательство, как напоминание о ней. Что с ней случилось? Жива ли? Сможет ли уцелеть на руинах Колонии, если жива?