"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

Нет! Это когда в эпоху полётов отца государства обдирали бока в космической гонке, кто первый на орбите, кто первый на Луне, и для самих космонавтов-астронавтов было более чем важно: не только какой страны представитель, но и кто персонально. Аллан Шеппард или Джон Гленн не колеблясь бы отдали почку, чтоб оказаться в космосе первыми.

Марс, первый шаг по поверхности Марса… Да, почётно. Но уже любому понятно — это не начало пути, а просто промежуточный шажок. Будут посадки на малые планеты пояса астероидов и спутники Юпитера. Возможно — на теневую сторону Меркурия, если туда вообще разумно посылать человека. Как только в космосе апробируется двигатель с термоядерным энергетически сердцем, вся Солнечная система будет достижима для путешествий примерно в той же мере, как и удалённые уголки Земли при жизни Магеллана.

А работа в космосе окончательно превращается из чего-то экстраординарного в обычную профессию, пусть с повышенным риском и ответственностью… Андрей выковырял из шнека очередной метеорит и добавил про себя: а также с повышенными зарплатой и уважением.

Наконец, сканер, ползущий по поверхности льда впереди измельчителя и освещённый фарами космотрактора, обнаружил сплошную стену. То есть выход породы или здоровый метеорит. Обходить? Космонавт проверил уровень добытого в контейнере, насыпано с горкой, то есть тонны две массы или триста с чем-то кило веса, больше мини-трактор не утянет. Надо разгрузить на станции и возвращаться к ледяной выработке.

Он отцепил измельчитель. Хотел было чесать к «Засаде», но решил ещё поработать сканером — в каком направлении двигаться, вернувшись сюда на следующий заход.

Ультразвуковой сканер, представлявший собой маленького самоходного робота, повернул направо от предыдущего вектора движения и пополз вдоль преграды, покрытой льдом на считанные сантиметры. Вглядываясь в крохотный экранчик, Андрей недоверчиво хмыкнул. Потом забыл о тракторе и тележке с наколотым льдом, шагая за роботом.

Стенка преграды, уходящая вглубь льда, отображалась как идеально ровная. Если и были какие-то впадины-выпуклости, прибор их не заметил.

Через тридцать шагов линия повернула налево. На глаз — точно под прямым углом. Это уже не могло быть просто совпадением, игрой природных сил.

Андрей подхватил робота на руки и вернулся к трактору. Аккуратно развернул его и покатил к станции, присматривая, чтоб провод питания аккуратно наматывался на бобину и не попал под колесо. Аккумуляторные батареи не обеспечивали достаточной ёмкости для многочасовой работы трактора и измельчителя.

По идее, мог поставить добычу на опрокидыватель с гидроприводом, опорожнить контейнер и ехать назад к вечным льдам. Но предпочёл потратить лишний воздух, неизбежно расходуемый при каждом прохождении шлюза.

Его появление раньше запланированного времени заметил начальник станции.

— Что-то случилось?

— Ничего Владимир Васильевич!

А сам кивнул и замахал руками, чтоб полковник Ковалёнок понял: ещё как случилось. Посеменил в кладовую, убедившись, что тот идёт следом.

Здесь не было ни камер, ни терминала связи.

— Ну? Что стряслось?

— На дне кратера Шеклотон подо льдом сканер обнаружил объект. Вероятно, искусственного происхождения.

— Ты перегрелся или сканер?

Белорус Ковалёнок был материалист до мозга костей, ни в малой степени не суеверный. Даже если бы на станции материализовался дух Мефистофеля, сказал бы ему: вы у нас не в штате, товарищ, потрудитесь покинуть помещение.

— Квадратное сооружение пятьдесят на пятьдесят шагов. Крыша ровная. Стенки уходят отвесно вниз — до предела, измеряемого сканером. Если это природное явление, то новое слово в истории формирования Луны.

— Не поверю, пока сам не увижу. Ты до него дорубился?

— Никак нет. Протокол — о всё важном докладывать…

Ковалёнок шумно вздохнул.

— Никому. Особенно импортным. В ЦУП тоже. Сейчас иди и руби дальше. Открой одну стенку. Я завтра с тобой выйду.

— Завтра очередь Семченко.

— Я ему придумаю задание. Получится если не ты — то кто же.

То есть «наряд вне очереди», так сказать, «на свежем воздухе». Не страдая клаустрофобией, таких нет ни в отряде космонавтов, ни в корпусе астронавтов, тем не менее испытывал некоторое облегчение, имя возможность вырваться из подлунных коридоров, когда-то вместе с Пашей собственноручно вырубленных, на открытое пространство. Если не включать прожектора и дать освоиться глазам после освещения «Засядьки», глазам предстанет сравнительно ровная поверхность внутри кратера, плавно понижающаяся к ледяным залежам. Солнце не слепит, здесь царство серых теней без плавных переходов и полутонов — нет атмосферы. Лучи от далёких звёзд несут неизменное сияние вечности, не нарушаемое сменой дня и ночи. Люди живут по московскому времени чисто для удобства управления из Звёздного, с таким же успехом подстроились бы под Хьюстон… Если бы американцы успели и пожелали построить здесь своё. Им отдали на откуп старый спускаемый аппарат от «сапсана» с закреплённой короткой трубой биоотсека для выращивания рассады, безвозмездно — то есть даром. За кислород и электроэнергию они платят по твёрдым тарифам, дешевле, чем сами могли бы себя обеспечить, но, конечно, намного дороже, чем на Земле.

Несмотря на все усилия четы Мондейл и американского Госдепа, на станции имени Засядько не допускается никакое совместное использование, чтоб не возникало иллюзии, будто она — совместный объект. Всё — только за деньги по договорным тарифам и в установленных контрактом объёмах.

Что интересно, американе не особо стремились вглубь кратера и преимущественно сосредоточились на обследовании других зон около южного полюса, запуская низколетящие ракетные беспилотники. В качестве любезности присматривали за оранжереей, размещённой на гребне, выпросив в ней пару квадратных метров для своих опытов. Наверно, искали другую зону для колонизации к тому моменту, когда наладят свои малые челноки поверхность-орбита Луны, чтоб не сажать массивные спейс-шаттлы.

Их малая станция виднелась блестящей точкой на горизонте. Андрей повернулся к ней спиной и снова оседлал «фордзон». Сегодняшняя смена — ладно, она плановая. Но медики настойчиво рекомендовали чередовать рабочий день под укрытием лунных пород с днём на поверхности, подобрав какой-то хитрый коктейль выводить радиацию из организма, неизбежно получаемую в повышенных количествах под открытым звёздным небом. Спорить с Ковалёнком глупо — сам напросился, а инициатива наказуема. И полковник сто раз прав: сначала разберёмся сами, потом будем писать победные реляции.

Ситуацию осложняло, что на станции находятся двое иностранцев — Дитер Ранке из Европейского космического агентства и по программе «Интеркосмос» болгарин Стойко Пенчев. Немцы оплачивают пребывание специалиста и аренду специально вырубленной ниши, заставленную немецким оборудованием по выращиванию чего-то там суперважного и дорогого. Делятся описанием результата, но не самой технологией, имеют право. За Пенчева никто не платит Госкосмосу, но он нагружается наравне с советскими космонавтами, в том числе внестанционными работами. Хорошо, что не он