Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

Тогда Гванук тоже спешно собрал несколько рот своих ребят и рванул на соседний остров Балам. Где еще прошлой осенью сам организовал централизованную скупку награбленного и договорился о зонах грабежа с местным князьком.

Корабли влетели в лагуну так, что весла трещали. Головорезы выскочили на берег и с ходу захватили дворец раджи Туна, больше приспособленный для проветривания в жару, чем для обороны от латной пехоты. Гванук лично кинулся на Туна, невзирая на габариты последнего, скрутил ему лапу и навис, вращая глазами:

«Ты что же, мразь сиволапая делаешь⁈ Добычи мало⁈».

Тун пыхтел, багровея от ярости.

«Ты не представляешь, мальчишка, как мне хочется сломать твою руку, поднявшуюся на меня… Но я найду другой повод. Потому что ты ошибаешься и обвиняешь нас в том, чего мы не делали».

Они орали друг на друга, спорили целый час. Но в итоге полковнику О пришлось все-таки поверить «своему» пирату: это дело не его рук. Да и показания редких очевидцев это подтверждали: «свои» обычно нападали на купцов в узких местах на небольших суденышках, а потом крысами разбегались в разные стороны. Недавние же нападения совершались на крупных судах, пригодных к дальним плаваниям.

«У нас явно залетные гости» — согласился с мыслями Гванука генерал Ли Чжонму.

Белый Куй патрулировал Пролив без продыху, но пока не удалось взять ни одного гаденыша.

«Но теперь-то не уйдут! — потирал руки Гванука, пока Ратуфа неуклюже помогала ему нацепить лямелляр. — Обнаглели черти — так что поплатятся. Куй наверняка уже готовит корабли, лишь бы без нас не ушел».

Он еще успел быстро набросать донесение главнокомандующему, приписав в конце: «Выступаю без твоего приказа, мой генерал, ибо сейчас дороже всего время. Уверен, ты поступил бы так же».

— Легким бегомммм!.. — заорал он своим двум ротам. — Марш!

Головорезы возле гавани едва свои желудки не выблевали, зато явились так быстро, что Куй и весел намочить не успел. А Арита глаза выпучил. Он тоже готовил роту для экспедиции, но только-только успел собрать ее и снарядить, хотя, начал гораздо раньше.

В море вышел фрегат, две «черепахи» и четыре небольших паноксона — больше готовых к бою судов в гавани не было. Гванук забрал рыдающего купца и кормчего с их корабля, чтобы те указывали путь куда-то на запад-юго-запад (так загадочно выразился капитан фрегата Безумный Ри Чинъён; он хоть на море и обретал разум, но всё равно оставался странным).

До заката место нападения все-таки нашли. Пролив тут был не очень глубок, и моряки смогли разглядеть в толще воды «телеса» затопленных «торговцев». Некоторые на спор даже готовы были до них занырнуть.

— Отставить! — рявкнул Гванук. Его интересовали живые.

Окинули взглядом горизонт — пусто. Ну, вряд ли, бандиты после налета двинулись на север. Там голый берег, а Сингапур пугающе близко. Запад, восток и юго-восток — абсолютно чисты, там негде укрыться. А вот на юго-западе чернели туши полузатопленных суматранских островков. Как раз тех, до которых не дотянулся в свое время полковник О. Болотистые земли, заросшие мангрой, привлекали его мало, а местные, все как один, уже служили местным султанам Ару, Минанги или еще каким-нибудь. А заводей, лагун, проток там столько, что будь Гванук пиратом — точно рванул бы именно туда.

Уже в темноте боевая группа добралась до группы островов. Фрегат трусливо остался на глубине, а вот паноксоны, усиленные десантами Голворезов и самураев, принялись искать любые признаки жизни. Попадались им лишь местные оранг лауты, в количестве таком ничтожном, что заподозрить их в нападении на целый купеческий караван было нельзя. Зато у Людей Моря были глаза! А у некоторых оказались и языки (особенно, у тех, кто внезапно обнаружил в своих организмах почки и осознал, что почки могут очень сильно болеть).

Ротный Головорезов уже далеко за полночь привез на фрегат трех мелких рыбаков, уверяя, что «эти славные парни» видели пиратов и покажут, куда те ушли.

Выступили, едва засерело небо на востоке. Лезть пришлось в самые дебри, Ри Чинъён сократил парусность до самого минимума, так что фрегат еле полз, а взволнованные моряки промеряли с носа лотами глубины через каждые несколько шагов. Под конец, два паноксона вообще взяли гиганта на буксир и стали тянуть за собой на веслах.

«Главное увидеть их первыми» — Гванук готов был молиться для этого всем пленным духам Токетока. Да хоть Псу чахуновскому!

И молитвы сработали.

Разведывательная «черепаха» (у которой даже сняли мачту ради маскировки) спешно вернулась, а капитан доложил:

— Нашли. Укромное место, и идти туда можно чуть ли не пешком. Но в глуби острова большой заливчик. Вот там они и таятся. Девять крупных кораблей, есть еще лодки.

На спешно созванном совете капитаны и ротные были оживлены.

— У них нет другого выхода, это ловушка! Просто перекрываем это место и посылаем к Белому Кую за поддержкой. Возьмем их тепленькими! — хлопнул в ладоши капитан одной из «черепах».

— Да ты шутишь? — Гванук искренне опешил. — Разве нам нужна еще помощь?

— Фрегат всех уничтожит, — глядя в пол буркнул Ри Чинъён.

— Мы захватим их сами! — полковник О был выше всех по званию и дал понял, что это решение не обсуждается.

Гванук знал, что еще со времени последней обороны Хакаты за ним закрепилось клеймо сумасброда. Мол, чуть что — сразу кидается на врага. И людей своих тому же учит. Но он всегда всё просчитывал! Кто виноват, что в девяти случаев из десяти именно быстрый удар обеспечивает успех и победу?

— Мы ударим… — он поймал на себе уколы недовольных взглядов. — Ударим по ним стремительно и глупо. Через мелкие проходы, недостаточными силами. Ударим, испугаемся и кинемся наутёк. Они ведь не знают, сколько нас. И точно захотят догнать и уничтожить, чтобы мы не сообщили об этой захоронке в Сингапур. Так мы выведем их прямо на фрегат.

Полковник довольно оглядел собравшихся и кивнул ротавачане своей первой роты:

— Сажай ребят на паноксоны.

— Полковник О, ты считаешь, что наша рота не справится с такой задачей? — ротавачана комендантского полка стоял по правилам, руки его опущены вдоль тела, но Гванук буквально видел призрак правой руки, уже опустившейся на рукоять старинного тати.

«Чертова самурайская гордость!» — мысленно сплюнул он. Полковника всегда раздражали привычки ниппонских воинов, их перезрелая гордость. А еще больше — стремление, чуть что, вскрывать себе животы ножами. Ведь и Гото Арита — замечательный, талантливый, умный Арита! — едва не убил себя еще там, на Цусиме. Еле успели его остановить. И теперь