Тертон - Александр Цзи

Стас, чье помутневшее сознание работало хуже обычного, выпрямился.

— Ты видишь сквозь Завесу, Дара?

— Ага!

— Но ты говорила, что обычный человек.

— Была, мой сладкий, была обычным человеком. Когда на мне были сережки. Но ты их снял!

Дара вытянула губы трубочкой в направлении Стаса. Словно собиралась поцеловать. Но не поцеловала, а облизнулась розовым язычком, как кошка.

— Кто ты такая? — выдавил Стас.

Ворота открылись достаточно, чтобы проехать. Что Дара немедленно и сделала. В обширном дворе, освещенном галогеновыми лампами на безликом здании напротив, остановилась. К машине подошел охранник — желал, судя по всему, осведомиться, чего, собственно, надо посетителям.

Дара схватила пистолет, лежащий между сидением и правым бедром, и, прежде чем Стас успел хоть как-то среагировать, выстрелила охраннику в лоб.

— Эй, хватит! Ты чокнутая!

Надо было вырвать у нее пистолет по дороге! Но уже поздно. К тому же неизвестно, справился бы он с ней в нынешнем состоянии.

Он отпер дверцу и вывалился из машины прямо на асфальт. Сил совсем не оставалось. Повернул голову и из-под машины увидел тело охранника, распростертого на другой стороне. Пожилой дядька, с седыми усами и добродушной физиономией. Глаза открыты и удивлены. Не ожидал выстрела и смерти.

В чью-то семью теперь не вернется муж и отец. И, возможно, дедушка.

Дара высунулась из салона, перегнувшись через пассажирское сидение, выкрикнула:

— Я не чокнутая! Я — дакиня в гневной форме! До этого ты был знаком с Дарой Беловой, а теперь погляди на Дару Чернову, если угодно!

Она залилась счастливым смехом, но тут же оборвала себя.

— Всех, кого я убила, обретут хорошее рождение в новой инкарнации. Но нынешняя жизнь для них прожита!

«Абсолютная шиза, — подумал Стас тоскливо. — Что я наделал? Зачем снял серьги! Не надо было с ней связываться!»

Рука сама нырнула во внутренний карман тонкой куртки, пальцы нащупали два маленьких ажурных украшения. Стас вынул сережки Дары — все это время они лежали в кармане.

Ну и как надеть их на взбеленившуюся шизофреничку?

При виде сережек лицо Дары перекосилось, черные глаза расширились, потом сузились.

— Убери эту гадость! — взвизгнула она.

— Надень, — сказал Стас. Глупость сказал, конечно, но ничего более умного в голове не родилось. — Надень, пожалуйста…

Дара сжала челюсти, помотала головой.

— Нет… Убери.

Она не пыталась выбить сережки из руки Стаса, выкинуть их, растоптать. Просто сжалась вся, втянула голову в плечи и отвела безумный взгляд. У Стаса возникла забавная ассоциация: так выглядит пес — одновременно упрямо и виновато, — когда снял с себя ошейник и вволю порезвился на просторе, а тут ему снова суют под нос опостылевшую цепь.

В порыве вдохновения Стас сказал:

— Надень, и все будет хорошо.

Пистолет с глушителем в руке Дары шевельнулся, и Стас обмер. Он не рисковал подниматься с асфальта, да и силушек не было вот прямо совсем.

— Он тоже так говорил, — прошептала Дара неожиданно тонким дрожащим голосом. — Что все будет хорошо… когда надел их впервые.

Она наконец прямо посмотрела на лежащего перед ней Стаса, протягивающего руку, черные глаза наполнились слезами.

— Но… ничего не стало хорошо, — продолжила она. — Мне было плохо… У меня две стороны, светлая и темная, и обе они — части меня… Подавить одну сторону значит потерять половину себя…

«Так и Кеша говорил… Что нельзя отдавать части себя…»

— Сейчас все будет по-другому, — вслух заверил Стас. — Сейчас все…

— ТЫ ВСЕ ВРЕШЬ! — заорала Дара. — ВЫ ВСЕГДА ВРЕТЕ!

Она прицелилась Стасу в лицо, палец напрягся. Вот и все, успел подумать тот, финита ля комедия, блин.

Дара моргнула, поморщилась — и отвела ствол.

— Ты не коллаборант… — пробормотала она. — Тебя нет в техзадании…

Послышались голоса и шаги. Со стороны здания к ним спешили люди — три человека. Все трое в рабочих робах. Ночные дежурные, по всей видимости.

На полпути разглядели лежащих Стаса и охранника — одного живого, но окровавленного, другого и вовсе мертвого. И маленькую девушку с большим пистолетом. Остановились, попятились.

Дара выбралась из машины, сморгнула слезы и нахмурилась.

— А вот это коллаборанты!

И открыла огонь.

…Это было форменное безумие. Три мужика в робах бежали к зданию в ярком галогеновом свете. Чернильные тени стлались за ними. Дара стреляла метко — первым же выстрелом сразила одного из бегущих. Впрочем, не убила, а ранила в спину: он упал ничком, взметнув ногами, и застонал. Остальные двое, не сговариваясь, бросились в разные стороны, завиляли, как зайцы. Наверное, у человека срабатывает инстинкт в таких случаях.

Стас, сжимая в кулаке злосчастные сережки, с превеликим трудом поднялся на ноги, оперся о машину. Что делать дальше, понятия не имел. Тошнило — и от слабости, и вида смерти.

Дара намеревалась устроить здесь бойню.

Она вывела из строя второго рабочего, не добежавшего до входа. Тоже ранила, но добивать никого не стала. Экономила пули, надо полагать. А третий остановился сам и поднял руки.

Дара неспешно приблизилась к нему, миниатюрная и изящная. С сумочкой и пистолетом.

— Склад ультралида, — проворковала она. — Где он?

— Я покажу, — пролепетал трясущийся работник, не смея опустить руки.

До слуха Стаса донесся шум автомобиля с противоположной стороны. Он повернулся — к распахнутым воротам со стороны города приближалась пара фар.

Это еще кто?

Собственно, Стасу было все равно. Из-за резких движений у него снова открылась рана, кровь наполнила кроссовок и стекала на землю. Там скопилась небольшая лужица. Он чувствовал, что скоро потеряет сознание.

Вторая машина со скрипом тормозов остановилась рядом с розовым ретрокаром, клюнув массивным носом.

Дверца со стороны водителя распахнулась, и из салона легко выбрался знакомый старик с аккуратной седой бородкой, в черной академической тюбетейке и затемненных очках. Стас знал: стекла в этих очках зеленые, для профилактики глаукомы.

Дед прошествовал мимо, едва глянув на Стаса. В руках оружия нет, в идеально подогнанном костюме-тройке спрячешь разве что крохотный пистолет или нож… Но их еще достать надо. А Дара, развернувшись, уже целилась в старика.

Академик быстрым шагом, ничуть не страшась спровоцировать выстрел, подошел к Даре и окаменевшему от ужаса работнику завода на расстояние двух метров.

— Привет, Дара, — произнес дед. — Знаешь, почему твою темную сторону надо держать в узде?

Дара вздрогнула, ствол заходил ходуном.

— Ты! — взвизгнула