Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский

– Но программатор может не являться частью тела платформы! Его могли вмонтировать в биоконтейнер, как в случаи с личинками торпед.

– Могли. – Я не стал спорить. – Но я уверен, что программатор встроен в тело платформы.

– И я уверена. – На этот раз Ксюша поддержала меня.

– Но дело не только в моей уверенности, – продолжил я. – У нас нет другого выхода. Мы обязаны проверить мою догадку, потому что если мы ее не проверим, или она окажется неверной, нас всех перебьют.

– Перегибаешь, – усомнился Бодрый. – Островитяне вылечили меня, вылечили Ксюшу…

– И держали вас в медицинском модуле, пока не убедились, что мы взрываем донные платформы, а не берем над ними контроль, – перебил я его. – Но если бы они убедились в обратном, вы бы стали заложниками.

– Чушь! – Бодрый не смог сдержать эмоций. – Какая им разница, убьем мы платформу, или возьмем ее под контроль? Для островитян от этого ничего не меняется. Им надо просто перебраться на материк.

– Или они не собираются этого делать, а водят нас за нос, – произнесла Чернуха. – После того, как мы убили платформу, имитация кипучей деятельности по подготовке к переселению как-то быстро сошла на нет.

– Разница есть, – ответил я Бодрому. – Для островитян не одинаково, убьем мы платформы, или возьмем под контроль.

– И в чем же она? – Он усмехнулся.

Мне пришлось пересказать ему вчерашний разговор, объяснить, что лазерная батарея не прикрывает весь остров, и если донные платформы не будут уничтожать воздушные цели, то в южной части острова можно будет высадить десант, чего островитянки боятся по понятным причинам.

– Им выгодно убить три платформы, мешающие наладить воздушное сообщение с материком. – закончил я. – Не какие-то, а именно эти, в северной части острова, где лазерные пушки и так не надут сбросить десант. Платформы в южной части острова действуют в интересах аборигенов.

– Ты хотел рассказать мне о разнице между убийством платформ и взятием их под контроль, – напомнил мне Бодрый.

– Да. – Я кивнул. – Разница в том, что если мы убьем три платформы, на которые нам указали, то на этом месте достаточно долго не вырастут новые. Пользуясь этим, аборигены смогут летать с острова на материк и обратно, сколько захотят. У них не будет мотива покинуть базу, скорее напротив, ведь это ценный ресурс. Зато у них будет мотив убить нас, причем, без опасности возмездия, так как юг острова, куда не достают лазеры, будет прикрыт с воздуха ракетами донных платформ. Но если мы не убьем платформы, а сможем приказывать им, во что стрелять, а во что нет, мы сможем сбросить десант, захватить юг острова, взять контроль над воздушным пространством, и тогда с нами придется договариваться по-честному, чтобы перебросить часть людей или всех на материк.

– Не говоря уже о том, что вместе с платформами мы будем контролировать их боевое охранение, и торпеды перестанут на нас нападать, они ведь подчиняются командам платформ, – добавила Чернуха. – Лучшей защиты не придумать.

– Нас всех посадят, если кто-то об этом узнает, – резонно заметил Бодрый. – Вы слышали историю, как Хая по молодости упекли в тюрьму по обвинению в изучении биотехов? С тех пор законы стали только суровее.

– Тут не Метрополия, – пробурчал я.

– Суматра, где тогда жил Хай, тоже далековато от Метрополии, – ответил мне Бодрый. – Но по этому поводу я готов заткнуться, если хотите.

– Хотим! – хором ответили мы с Чернухой.

– Лично я готова преступить закон, если это поможет нам выжить, – высказала свое мнение Ксюша. – Долговязый прав. Дело тут мутное. Скорее всего, если мы убьем три платформы, нас убьют следом. И никакого возмездия не будет, остров слишком далеко и от Метрополии, и от баз охотников. Сюда можно попасть лишь по баллистическим трассам, никак иначе. Но все, что сбросят с баллистиков, будет уничтожено лазерами и ракетами донных платформ.

– Можно еще драпануть, – заметил Чучундра.

– Это как? Биотехам в зубы? – с иронией поинтересовался Бодрый.

– Зачем? Тут ведь где-то совсем рядом должна быть большая река, Ориноко. Выйдем, типа, на охоту, нырнем в русло, там вода пресная…

– Карту давай! – перебил я его.

Чучундра вывел карту на экран коммуникатора, и все мы челюсти уронили от изумления. Река Ориноко, судя по карте, впадала в океан широкой дельтой, северный рукав которой нес пресную воду точнехонько в залив между материком и островом.

– Тут вода не может быть соленой! – воскликнул я.

– Но она соленая. – Чернуха глянула на меня. – Мы обходили остров, тут биотехи кишат, и в заливе растут платформы.

– Да, я заметил, – пробурчал я. – Но, если верить карте, тут вода должна быть более пресной, чем в Азовском море и в Севастопольской бухте. Я понимаю, что сейчас она соленая, но есть довоенные данные?

Чучундра покопался в памяти коммуникатора и сказал:

– Ты прав. По довоенным данным соленость воды в заливе Пария всего ноль целых и двадцать три сотых процента. В Азовском море, где биотехов нет совсем, больше процента.

– Но сейчас вода тут соленая, биотехи тут живут и процветают, – задумчиво произнесла Чернуха. – Этому может быть всего одно объяснение. Сток по северному рукаву дельты Ориноко искусственно прекращен, и вся пресная вода вытекает в океан южнее острова.

– Кому это могло понадобиться и зачем? – с сомнением спросил Чучундра.

– Военным, – ответил я. – Они хотели защитить остров от экзотов силами биотехов. Айрен рассказывала, что остров решили сделать плацдармом для вторжения тварей в океан, помните? Но биотехи не живут в настолько пресной воде, какая была в проливе Пария. Военные блокировали северный сток Ориноко, вода в заливе вернула соленость, после чего засеяли икру и личинок. Для нас очень важно понять, как именно был прекращен сток воды, взрывом или шлюзом. Потому что если шлюзом, и его можно открыть, мы могли бы опреснить весь залив и полностью убить биотехов между материком и островом. Причем, навсегда.

– Можно было бы узнать у Хая, – прикинула Чернуха. – Но островитянки прослушивают наш эфир.

– Барракуда его дери! – вспомнил Бодрый придуманное мною ругательство, и оно прозвучало как нельзя к месту. – Если найти шлюз, если он вообще есть, с его помощью можно решить все проблемы разом! Смотрите. Опресняем залив и все биотехи в нем сдохнут. Тут же Хай сможет сбросить массированный десант на юг острова, потому что лазеры туда не добивают, а платформ не останется. Испугавшись десанта, островитянки драпают на материк, потому что платформы не мешают им этого сделать. У нас остается еще четырнадцать заряженных импульсаров, которые нам не надо будет тратить в заливе, и мы сможем расчистить западные подходы к острову, получив лучшую в мире базу охотников.

– Звучит заманчиво, – согласилась Чернуха. – Но как это проделать? Стоит нам начать выяснять про шлюз, островитянки поймут, что к чему, и блокируют связь.

– Это если связываться с острова, – с задумчивым видом произнес Чучундра. – Но нам ведь никто не сможет помешать драпануть. Нам достаточно выйти на батиплане, типа, на охоту, и нас уже хрен достанешь. Обогнем остров, а там, к югу от него, дельта Ориноко. Войдем в нее, и все дела. Ни биотехи нас не достанут, ни глушилка аборигенов. Если шлюз есть, откроем его, если нет, расскажем Хаю, как влипли, и он что-то придумает.

– План годный, – оценил я. – Вы что думаете?

– Звучит просто, не оказалось бы подвохов. – Ксюша поморщилась.

– Я вот думаю, а стоит ли при таких раскладах вообще связываться с Хаем и запрашивать у него сброс груза с ракетно-бомбовыми установками? – спросила Чернуха.

– Ну, а чем они нам могут помешать? – уточнил Чучундра.

– Преждевременностью, – пояснила Чернуха. – Установки бьют на двадцать четыре километра. А ширина северного пролива двадцать два километра. Значит, его навылет можно прошить, и все, что в нем. Островитянки смогут без труда изъять у нас это вооружение, парализовать импульсаром платформу и ее охранение, после чего тупо расстрелять все бомбами, поскольку две минуты снаряды некому будет перехватывать. Останется лишь одна